Разделы
Счетчики
Сонеты в переводах Олега Леонтьевича Демченко
Сонеты Уильяма Шекспира (1564—1616) — одно из величайших достижений культуры. Попытки их перевести предпринимались В. Брюсовым, Б. Пастернаком, О. Румером, С. Маршаком и др. И вот ещё одна попытка: в этой книге все сонеты Шекспира представлены в новых переводах известного современного поэта Олега Демченко.
Сонет 1
Не иссякает розы аромат.
Она умрёт, но с нею по соседству
Бутон — её потомок — будет рад
Взять красоту душистую в наследство.
А ты, влюблённый в самого себя,
Гордец, с самим собою обручённый,
Бесследно сгинешь, молодость губя,
Средь изобилья в скаредности чёрной.
Весны глашатай, мир ты украшаешь!
Но в нём — увы! — никто тебе не мил.
Ты в скупости богатство расточаешь —
Свой смысл в себе самом ты схоронил.
Ах, пожалей потомство, скряга милый, —
Весёлой жизнью не делись с могилой.
Сонет 2
Когда в осаде сорок зим
Сомнут красы твоей угодья,
И волос сделают седым,
И превратят наряд в лохмотья,
Тогда не лги, что май с тобой,
Что май цветёт в очах глубоких —
Всё это будет похвальбой,
Пустой уловкой одиноких;
Скажи: «Весна цветущих дней —
Прекрасный, чистый мой ребёнок, —
Утеха старости моей.
Он резв и голос его звонок!».
Тебе теплее будет с ним —
В душе ты станешь молодым.
Сонет 3
Где юности былое совершенство,
Где свежесть кожи, где твой профиль тонкий?
Пора тебе дать женщине блаженство
Стать матерью прекрасного потомка.
Найдётся ль та, чьё девственное лоно
Пренебрегает вспашкою для сева?
Не будь гробницею самовлюблённой —
И род продлит твой избранная дева.
Ты — матери прообраз и награда, —
Ты получил весну её в наследство.
И твой черёд придёт взглянуть с отрадой
Сквозь сеть морщин на повторенье детства.
Но если хочешь, чтоб тебя забыли,
Живи один и сгинешь весь в могиле.
Сонет 4
Всё, что в себе имеем мы,
Мой расточитель светлолицый,
Природа нам даёт взаймы,
Чтоб мы вернули ей сторицей.
А ты богатство в оборот
Пускать не хочешь под проценты
Лишь на себя транжиришь, мот,
Блаженство юности бесценной.
От этой сделки ни гроша
В казну природы не прибавишь.
Когда вспорхнёт твоя душа,
Какой отчёт растрат оставишь?
Сгорев без пользы молодым,
Исчезнешь ты, как горький дым.
Сонет 5
Часы, что создали твой облик милый,
Который останавливает взоры,
Как палачи, ведут его к могиле,
И красоту уносят, словно воры.
Неумолимо время тащит лето
В объятья отвратительные стужи:
В деревьях стынет сок, всё меньше света,
Поля и рощи сковывает ужас.
Но не исчезнет жизнь душистой розы,
Когда духами пузырёк наполнен —
Пускай за окнами трещат морозы,
О лете аромат цветов напомнит.
Открой флакон: их суть витает рядом,
А внешность — мнится, сброшенным нарядом.
Сонет 6
Не жди, когда зима рукою рока
Сломает хрупкой юности цветы:
Наполни кубок сладостью их сока —
Сокровищем недолгой красоты.
Сей вклад прекрасный — продолженье рода.
И будешь счастлив ты в своём дому
Десятикратно, коль процент дохода
Составит сумму десять к одному.
Поставишь смерть в тупик, оставшись в детях,
Счастливее ты будешь во стократ,
Коль твои дети десять раз по десять
Твой облик в своих детях повторят.
В тебе дар жизни развивался с детства —
Не оставляй его червям в наследство.
Сонет 7
Когда восходит царственно светило
В пылающем венце на небеса,
Всех восхищая, в нём пылает сила,
Сияет счастьем юная краса.
Когда в зенит оно высокомерно
Взойдёт, как человек в расцвете лет,
По-прежнему, любуясь, взгляды смертных,
Его сопровождая, смотрят вслед.
Когда устало катится под гору
В златой карете, покидая день,
Отводят прежде преданные взоры
Поклонники и отступают в тень.
Так ты, не встретив в сыне продолженья,
Угаснешь, после славы восхожденья.
Сонет 8
Ты сам для слуха — звонкая мелодия.
Что ж музыке душа твоя не рада?
Или любви милей печаль холодная,
Милей услады горькая досада?
Не потому ли струн созвучья стройные
Тебе сегодня кажутся упрёком,
Что пробуждают мысли беспокойные
О бытие в безбрачье одиноком.
Смотри — отец, ребенок, мать счастливая
Слились единым радостным аккордом,
И льётся плавно музыка красивая
Потоком жизни в триединстве гордом.
И кажется, поют тебе те струны:
«Создай семью, пока ещё ты юный!»
Сонет 9
Не из боязни ль вызвать плач вдовы
Себя сжигаешь, холостой транжир?
О, если ты не сносишь головы,
Вдовой твоею станет целый мир!
Вдовой бездетной будет мир скорбеть
О том, что не оставил сына ты, —
Могла бы мать любая разглядеть
В ребёнке твои милые черты.
Богатства, злато — всё, что тратит мот,
Не исчезает с переменой мест,
Но красота твоя в тебе умрёт,
Коль ты на ней бесплодья ставишь крест.
Тот никого душою не любил,
Кто сам себя в себе самом убил.
Сонет 10
Стыдись! Не лги, что ты влюблён в кого-то —
Ты неразумен к помыслам своим:
Губить себя — одна твоя забота.
Не любишь ты, но многими любим.
Твой дух подхвачен злобою несчастной —
Ты обрекаешь сам себя на слом,
И разрушаешь всё ещё прекрасный,
Доставшийся тебе в наследство дом.
Не дай в него вселиться мыслям злобным —
Пускай любовь сюда отыщет путь:
Будь к людям неизменно добрым,
Иль хоть к себе добросердечным будь.
Пусть торжествует красота на свете,
Чтоб отразились в ней достойно дети!
Сонет 11
Пока ты будешь тихо увядать
Сын расцветёт и наберётся сил,
В нём, остывая, сможешь увидать
Своей вчерашней молодости пыл.
И в этом — мудрость, рост и красота —
Без этого угаснет жизни цвет,
И мир людей исчезнет навсегда
На всей земле за шесть десятков лет.
Пусть обделённый Господом урод
Навек бесследно канет в пустоту,
Но ты рождён, чтоб приумножить род,
А с ним — духовный дар и красоту.
Твой лик и строг и чёток, как печать,
Чтоб оттиском жизнь новую начать.
Сонет 12
Когда считаю я часов удары,
День погружающих в полночный страх;
Когда я вижу цвет, увядший даром,
Иль проседь, проступившую в кудрях;
Когда зрю остовы дерев широких,
В тени листвы скрывавших табуны;
Когда увижу, как везут на дрогах
Снопы, что прежде были зелены,
Тогда о красоте твоей печалюсь:
И ты, как всё, исчезнешь в свой черёд,
И ты, навек с заботами прощаясь,
Уйдёшь, как только смена подрастёт.
И лишь в потомках отблеском красы
Сверкнут твои счастливые часы.
Сонет 13
О, если б вечно управлять собой!..
Ты — царь себе, пока живёшь на свете.
Смерть неизбежна — милый образ твой
Посмертно отразят лишь только дети.
Ты красоту в аренду получил
И должен передать ключи другому,
Чтоб он в наследной роскоши пожил,
Когда ты навсегда уйдёшь из дому.
Дай этим стенам бережный уход,
Дабы не рухнул особняк до срока
Под натиском безжалостных невзгод
Опустошительного злого рока...
Чтоб сын, входя в именье, наконец,
Воскликнул: «То-то был отец!»
Сонет 14
Мои сужденья далеки от звёзд —
Хоть я и астрономией владею,
Но предсказать паденье или рост
Доходов королевских не сумею.
Я не сумею по светилам предсказать,
Ждёт урожай, чума нас или голод,
Дано ли государству процветать,
Пройдет ли дождь, иль град падёт на город.
Но есть знаменья в звёздах твоих глаз —
Я в них читаю светлое предвестье:
Продлив свой род, обрадуешь ты нас,
И Разум с Красотою будут вместе.
А если нет, то твой фамильный склеп
Пределом станет этих двух судеб.
Сонет 15
Когда я вижу, что земного рост
На миг лишь достигает идеала;
Что мир — театр, где под влияньем звёзд
Спектакль жизни длится до финала;
Когда я вижу, что людей трава,
В тщеславии своём налившись соком,
По воле неба вырастет едва
И тут же ляжет, скошенная роком;
Тогда я говорю, что ты богат
Своей весёлой молодости силой,
А время разворовывает клад
Твоих надежд и гасит полдень милый.
Но я добьюсь над временем победы —
Привью весенних строк тебе побеги!
Сонет 16
Но почему, мой друг, для обузданья
Тирана-времени ты способ не постиг,
И средства не нашёл от увяданья
Благословеннее, чем мой бесплодный стих?
Сейчас ты на вершине дней счастливых,
Перед тобой немало девственных аллей,
В тени таинственной, благочестивой
Заждавшихся живых твоих корней.
Ни кисть фламандца, ни перо поэта
Не передаст живой, весёлой красоты,
Как точное подобие портрета —
Твоё потомство, что похоже на цветы.
Запечатлённый милым мастерством,
Продолжишь жизнь свою в портрете том.
Сонет 17
Поверят ли века, поблекшей той странице,
Где я воспел в стихах достоинства твои?
Сонеты, видит Бог, скрывают, как гробницы,
Живое волшебство, доступное любви.
Но если будут мной до тонкостей воспеты
Все прелести твоей небесной красоты,
То все равно сочтут за вымысел поэта
Твой облик, не найдя земные в нём черты.
И назовёт толпа стих о тебе правдивый
Химерою пустой — за древний примет слог...
С презреньем новый век, как на дедов болтливых,
Посмотрит на восторг сих выстраданных строк.
Но правду подтвердить могли бы только дети:
Блеснёт в них облик твой, точнее, чем в сонете.
Сонет 18
Как с летним днём тебя сравнить,
Когда ты ласковее лета,
Прелестней розы, может быть,
Нежнее утреннего света!
С тобой весь мир всегда в ладу,
А лета пыл не постоянен:
То солнце жжёт нас, как в аду,
То в мёртвом скроется тумане.
Ты веешь силой молодой,
Весёлой, чистой и беспечной!
И обладанье красотой
Пускай звездой мерцает вечной!
Мои сонеты — не цветы:
Всегда сиять в них будешь ты!
Сонет 19
Всепожирающее время,
Сломай клыки и когти льва,
Сгнои в земле плоды и семя,
Сожги преемственность родства!
О, время! Как ты быстроного!
Беги, дари всем жизни миг!
Ведь у тебя всегда так много
Печалей, радостей земных!
Один лишь штрих рукой привычной
Не соверши, мой бог, — молю:
Не тронь прекрасное обличье.
Я так сейчас его люблю!
Оставь сей облик, юный, зримый,
Как образец неповторимый!
Сонет 20
Ты ликом женщины природой наделён,
И сердцем женским — только постоянным,
Девиц берущим ласкою в полон,
Но не знакомым с флиртом и обманом.
Глаза твои с мужским огнём глядят,
Но нежно гладят с вкрадчивостью женской —
Любой предмет они позолотят,
Сулят влюблённым радость и блаженство.
Тебя хотел бог женщиной создать,
Но страстью воспылав, деталь добавил,
Что будет страстных женщин привлекать
И услаждать в обход приличных правил.
Мой друг, отдай ты мне любовь,
А им — то, что волнует так их кровь!
Сонет 21
Иные барды в прошлом и сегодня
Поют, бряцая лирой вековой,
И Муза, как раскрашенная сводня,
Их вдохновляет ложною красой.
Луну и солнце, перлы недр и моря
Они сравнят с возлюбленной своей,
Увидят небо в её блеклом взоре,
Расстелят звёздный полог перед ней!
Моя любовь, друзья, не так блестяща —
Ей истина дороже пышных слов,
И в женщине ценю я настоящий
Смысл жизни, что прочнее всех основ!
Её не буду громко воспевать,
Поскольку не намерен продавать!
Сонет 22
Врут зеркала — я разве стар!
Ты юн — и я с тобою молод!
Когда в тебе иссякнет жар,
И я почую смерти холод.
Я слышу у себя в груди
Стук сердца твоего на донце,
И, воспылав, моё, — гляди, —
В твоей восходит, словно солнце!
Взаимосвязаны сердца.
Пока они стучат упруго,
Везде всегда и до конца
Давай, мой друг, беречь друг друга!
Коль ты погубишь сердце брата,
Своё не заберёшь обратно.
Сонет 23
Как актёр, что впал при всех в испуг
И забыл слова привычной роли,
Как громила, что очнулся вдруг
И утратил сразу чувство воли,
Так и я перед тобой замолк,
От любви прихлынувшей робею,
Речь моя закрыта на замок —
Самых нужных слов сказать не смею.
Пусть хотя бы нежный, влажный взгляд
Передаст тебе моё мученье
И восторг, взыскующий наград,
И любовь мою в немом мученье!
О, услышь, любимая, глазами
Музыку, звенящую меж нами!
Сонет 24
Глазами страсть моя запечатлела
На полотне души твой лик правдиво.
Его багет — моё мужское тело.
А верх всего искусства — перспектива.
Портрет через кристалл любви чудесный
Сияет радостно в груди влюблённой,
Как солнце утром в комнатушке тесной,
Твоим счастливым взором застеклённой.
Мои глаза тебя запечатлели,
Твои глаза — как окна в моей келье:
Едва лучи востока заалели —
Струится в сердце чистое веселье!
Как жаль, что это зримое искусство
Не передаст любви живое чувство!
Сонет 25
Пусть те, кому звезда благоволит,
Насытятся и почестью и властью,
А мне к сим ярким благам путь закрыт,
И я, безвестный, рад другому счастью.
Пусть распускают чести лепестки
Под взглядом одобренья фавориты,
Нахмурит брови лорд — стрелой тоски
Они смертельно ранены, убиты!
Полковник после тысячи побед
Внезапно потерпевший пораженье
Из книги чести вычеркнут и вслед
Отправлен в отдалённое забвенье.
Иное счастье мне дано — тебя любить!
Любить всецело и тобой любимым быть!
Сонет 26
Любви моей, достопочтенный лорд,
К тебе я шлю поэзии гонца,
Чтоб засвидетельствовать наперёд
Почтенье — не для красного словца.
Как беден по сравненью с честью ум —
Он замер пред тобой, утратив речь.
Изволь хотя б одной из добрых дум
На время наготу его облечь.
Поверь, созвездья соблаговолят
Из света золотого своего
Соткать для чувств любви моей наряд,
Достойный уваженья твоего.
Тогда раскроюсь я перед тобой
И мыслями, и славой, и душой!
Сонет 27
Уставши от дорог, покой ищу в постели,
Но не могу никак забыться и уснуть:
Не двигаясь, лежит измученное тело,
А мысль торит к тебе паломнический путь.
Пытаюсь я сомкнуть усталые ресницы
И глядя в темноту, что вечно зрит слепой,
Я вижу призрак твой — иль это только снится? —
И мой незрячий взор всё чувствует душой.
Мерцаешь ты в ночи, что камень драгоценный.
Преображая тьму сиянием живым,
Ты делаешь её прекрасной и блаженной,
А старое лицо потёмок — молодым.
К тебе иду я днём, и ночью нет покоя:
Душой иду к тебе, когда глаза закрою.
Сонет 28
Как мне блаженство прежнее вернуть,
Коль в темноте я не смыкаю очи:
Тревога дня мне не даёт уснуть,
Днём удручён я угнетеньем ночи.
И свет и мрак — извечные враги,
Теперь друг другу пожимают руки:
Один рад, что с тобой мы далеки,
Другой — что тем я обречён на муки.
О, Ваша Светлость! — полдню говорю, —
В сиянье солнца блеск моей любимой!
С поклоном льстивым ночь благодарю
За свет любви в звезде неугасимой.
Но всё равно темнеет грозно ночь,
И днём никто не хочет мне помочь.
Сонет 29
Я загнан в угол волею судьбы,
Отверженный, рыдаю в тишине,
В глухое небо тщетно шлю мольбы,
И проклинаю боль тоски во мне,
И завистью горю к тем, кто богат
Талантом, дружбой и мечтой,
Кто знания хранит старинный клад,
Кто занят в благости самим собой.
Но вспомню о твоей вдруг красоте —
И сердце сразу радостно вспорхнёт,
И жаворонком в звонкой высоте
Поёт в лучах у облачных ворот!..
И я при мысли о любви твоей
Богаче самых гордых королей!
Сонет 30
Когда придут на суд безгласный
Фантомы давних юных лет,
Былой мечты порыв напрасный
И горечь старых чёрных бед,
Тогда зальёт печаль слезами
Мои засохшие глаза...
Смерть забрала всё: ни с друзьями,
Ни с милой встретиться нельзя.
Любви и дружбы грусть оплакать
Пришёл мой горестный черёд,
И вновь душа тоской оплатит
Страданий прежних старый счёт.
Но беды все отступят вдруг,
Лишь вспомню я тебя, мой друг!
Сонет 31
В твоей груди царит любовь,
Её владеньям нет конца,
Я встретил в них недавно вновь
Собратьев умерших сердца.
Пролил я много слёз святых
О мертвых братьях, но теперь
Я стук сердец услышал их,
Жизнь свою отдавших тебе.
В себе сокрыв моих друзей,
Ты по наследству правишь мной —
И весь простор судьбы моей
Принадлежит тебе одной.
Всех погребла, с кем я знаком,
И мной владеешь целиком.
Сонет 32
О, если ты тот день переживёшь,
Когда уйду из жизненного круга,
И, может быть, случайно перечтёшь
Стихи живые умершего друга,
Тогда скажи: «Им не достичь пера
Лихого современного искусства,
Но сколько в них страданий и добра,
Но сколько человеческого чувства!
Когда б сегодня Муза друга шла
С быстробегущим веком в ногу,
Толпа его бы в небо вознесла!
Но умер он — других во славе много.
В стихах их привлекает мастерство,
А в нём — живого сердца волшебство!»
Сонет 33
Не раз я видел: выйдет солнце утром —
По царски чествует вершины гор,
И, пользуясь алхимией как будто,
Златит ручьи его волшебный взор.
Но вдруг позволит, ясное, чтоб тучи
Уродством злым закрыли красоту,
И, скрывшись от стыда в туман плакучий,
Украдкою уходит в темноту.
Так и меня ты ярко озарила
Небесным светом утренней любви!
Лишь час со мною это счастье было
И навсегда тайком ушло, увы...
Не упрекну тебя, ведь мне понятно,
Что и на солнце возникают пятна.
Сонет 34
Ты обещала ясный день —
И я не взял с собой плаща,
Но вдруг в пути всё скрыла тень,
И дождь пошёл хлестать с плеча!
Теперь, коль сквозь разрывы туч,
Чтобы утешить боль обид,
Сойдёт ко мне твой нежный луч,
Бесчестья он не исцелит.
Твоим раскаяньям не рад,
Я знаю, что они вполне
Не возместят моих утрат
И не залечат раны мне.
В любви лишь бриллианты слёз
Искупят буйство прошлых гроз.
Сонет 35
Не грусти о том, что согрешил:
Есть на розе шип, на солнце — чернь,
И в ручье прозрачном — грязный ил,
И в бутоне чистом — мерзкий червь.
Все грешны, и даже я сейчас,
Может быть, в стократ грешнее всех
Тем, что выгораживал не раз
Притчами в стихах твой горький грех.
Смысл проступкам сердца придаю —
Оправданье есть в твоей вине.
Так любовь и ненависть в бою
Искры мечут день и ночь во мне.
Ты меня ограбил, милый вор,
И с тобой делю я твой позор.
Сонет 36
Любовь нам неделимая дана,
Но в свете будем врозь мы с этих пор,
Чтоб не отбросила моя вина
На имя твое светлое позор.
Единая теперь любовь у нас!
Но в судьбах наших разная беда,
Она крадёт у счастья каждый час,
Надежды сон уносит навсегда.
Чтоб скрыть мою прискорбную вину,
Чтоб честь твоя не понесла урон,
Тебе на людях даже не кивну,
И мне при них не отдавай поклон.
Так надо! Репутация твоя
Превыше звёзд, поскольку ты — моя!
Сонет 37
Как рад успехам дочки юной
Старик усталый и седой,
Так я, изломанный фортуной,
Твоей утешен красотой.
Богатство, разум, благородство,
Честь и достоинства твои,
Едва всё это отзовётся
В моей восторженной любви —
И я уже не старец бедный:
В моей душе сияет клад,
Я слышу счастья клич победный —
Твоею славой я богат!
Всё лучшее, что в мире есть,
Тебе отдать сочту за честь.
Сонет 38
Как Музе петь иной предмет,
Когда такую красоту
Вдыхаешь ты в живой сонет,
Что жаль отдать её листу.
За то, что выразил поэт,
Себя должна благодарить,
Поскольку льёшь столь чудный свет,
Что и немой заговорит.
Десятой, новой, Музой будь,
Коль девять прежних превзошла
Ты в десять раз и вечный путь
Стихам любви открыть смогла!
Достался труд моей судьбе,
Но слава пусть летит к тебе!
Сонет 39
Как мне воспеть твой блеск, твои дела,
Когда с тобой, по сути, мы одно?
И что мне даст такая похвала,
Коль самого себя хвалить смешно?
Лишь в расставанье ждёт нас благодать:
На расстоянье ярче пыл любви,
И я свободней буду воспевать
В печали светлой прелести твои!
Я пыткою разлуку б нашу счёл,
Когда бы не дала она судьбе
Возможность с наслажденьем диких пчёл
Впиваться в сладость мыслей о тебе.
Единое с тобой мы раздвоим,
Чтоб честь воздать достоинствам твоим.
Сонет 40
Что ж, друг, возьми любовницу мою,
Но ничего, поверь, в ней не найдёшь.
Всегда тебе то, что имею, отдаю,
А ты всё ищешь правду там, где ложь.
В том, что любовь мою ты умыкнул
Я не виню тебя — в другом ты виноват:
Твой вкус порочный сущность обманул —
Ты сам себя обкрадываешь, брат.
Прощаю, милый вор, грехи твои.
Возьми себе похищенное в дар —
Мне легче выдержать упрёк любви,
Чем твой снести разгневанный удар.
Пусть в чарах зло представится добром,
Чем станет лучший друг моим врагом.
Сонет 41
Когда меня в твоих раздумьях нет,
Проступки, милый, совершаешь ты:
Соблазн несётся за тобою вслед,
Как постоянный спутник красоты.
Ты добрый — обмануть тебя легко,
Красив — в осаду женщина берёт
И не отступит — пусть ты высоко, —
Пока пред нею стяг твой не падёт.
Тебя я умоляю, воздержись
От буйного нашествия ко мне —
Твоя краса, твоя шальная жизнь
Нарушат узы верности вдвойне:
Соблазном ум затмишь моей жене,
А заодно — изменишь в дружбе мне.
Сонет 42
Не тем я огорчён, что спал ты с нею,
Хоть я её любил светлей огня,
А тем, что поиграть судьбой твоею
Она решила, позабыв меня.
Её ты любишь, потому как знаешь,
Что я восторг в ней сладостный искал,
А ты мне, дорогая, изменяешь
Затем, чтоб друг восторг тот испытал.
Вы целый мир теперь нашли друг в друге,
А я любовь обоих потерял.
Доколь нести мне тяжкий крест разлуки? —
Ответь мне, мой вчерашний идеал.
Но мы одно, по сути — друг и я,
А значит, любишь — одного меня!
Сонет 43
Сомкну глаза — сквозь мрак они глядят,
Уходят с поля зрения предметы,
Я засыпаю — и летит мой взгляд
К тебе в потоках радостного света!
В сиянье сна твоя благая тень
Другие тени освещает ночью.
Как образ твой сиял бы в ясный день,
Когда б тебя увидел я воочию!
Я счастлив был бы видеть наяву
Среди живого дня твой облик милый,
Которым, радуясь тебе, живу
В пространстве сна и темноты унылой.
День без тебя — потёмки для меня...
Когда ты снишься — ночь светлее дня!
Сонет 44
О, если б мыслью плоть моя была!
Тогда б мелькнув, как свет звезды,
Она б меня туда перенесла,
Где постоянно пребываешь ты.
Минуя горы, реки и моря,
И города, неведомые мне,
Легко к тебе летела б мысль моя,
Хотя б стояли ноги на земле.
Но что мне делать, я не мысль —
Я состою из глины и воды
И не могу я весь перенестись
В тот дальний край, где обитаешь ты.
Я состою из элементов двух:
Земля — сковала, слёзы — льются, друг.
Сонет 45
Прозрачный чистый воздух — моя мысль,
Огонь пылающий — моё желанье.
Возносят элементы эти ввысь
Мой дух, к тебе летящий на свиданье.
Когда они умчатся от меня
На встречу драгоценную с тобою,
Я задыхаюсь, умираю без огня,
Я плачу, снова я — земля с водою.
И, наконец, они приносят весть
Благую — всю из солнечного света! —
О том, что ты здорова, и что есть
Твоя любовь в краю далёком где-то.
Но дни пройдут, и я к тебе опять
Отправлю их, чтоб с грустью радость ждать.
Сонет 46
За право видится с тобой,
За право образ твой любить
Глаза и сердце смертный бой
Во мне дерзнули распалить.
Глаза твердят, что только им
Дано красу твою ласкать,
А сердце — что лишь только с ним
Ты обретаешь благодать.
Чтобы покончить давний спор,
Суд мыслей вынес свой вердикт
И справедливый приговор,
Где доли чётко утвердил:
Глазам досталась красота,
А сердцу — чувства высота!
Сонет 47
Глаза и сердце, заключив союз,
Друг другу рады оказать услуги:
Голодным взглядом в твой портрет упьюсь —
И сердце оживёт в глухой разлуке.
А то и так в другой бывает раз:
Когда вся жизнь предстанет горьким дымом,
Откроет сердце для печальных глаз
Простор волнений сладких о любимом.
Тому, что образ твой всегда со мной,
Мой милый друг, наверно, удивишься,
Но мысли навсегда мои с тобой,
И ты не дальше мыслей удалишься.
Когда ж засну, и ты придёшь во сне,
Прозреет сердце чуткое во мне!
Сонет 48
Я так старался, собираясь в путь,
Безделицы запрятать под запоры,
Ларцы покрепче привязать, замкнуть,
Чтоб не забрались в них лихие воры.
Ужели ты, кем я теперь любим,
Моя счастливо-грустная забота,
Обделена вниманием моим,
И можешь стать добычей для кого-то?
Да, ты свободна, ты не взаперти!
Но в сердце я храню тебя, как чудо,
Откуда ты всегда вольна уйти...
А вдруг тебя похитит вор оттуда?
Ведь даже честность позабудет честь,
Когда такая драгоценность есть.
Сонет 49
На время то, — коль время то придёт, —
Когда во мне узришь все недостатки,
Когда любви твоей переучёт
Покажет счастья жалкие остатки;
На время то, когда ты стороной
Пройдёшь, едва меня коснувшись взором,
Когда любовь расправится со мной
И наш союз сочтёт случайным вздором;
На время то я строю крепость здесь,
Сознаньем правоты превознесённый.
Но на суде любом скажу, что есть
В защиту стороны твоей законы:
Имеешь право ты меня оставить,
И нет закона, чтоб любить заставить.
Сонет 50
Чем дальше, тем грустней моя дорога,
Не отдых ждёт меня в конце пути,
А горестный упрёк, что я далёко
Уехал, бросив друга позади.
Мой конь бредёт с тяжёлою печалью,
Как будто чует, как тоскливо мне,
Как будто знает, что за дальней далью
Ещё грустнее в чуждой стороне.
Очнувшись, я вонзаю резко шпоры,
Чтоб бросить в бег весёлый рысака!
Но стон его кольнул меня укором
Больней, чем шпоры крепкие бока.
Веселья нет, а горе впереди.
И сердце обрывается в груди.
Сонет 51
Унылую медлительность коня
Моя любовь не может обвинить,
Когда он от тебя везёт меня.
Ему и вправду некуда спешить.
Но если б он обратно без труда
Понёс меня, взлетев под облака
На крыльях ветра, я бы и тогда
Вонзил бы шпоры в потные бока!
И уж не плоть — желание, заржав,
Быстрей небесной молнии-огня
К тебе б помчалось, страстью воспылав,
Так оправдав отставшего коня:
«Он плёлся слишком медленно в пути:
Дано лететь мне, а ему — идти».
Сонет 52
Я, как богач, что, скрыв надолго клад, —
Боится всуе лишний раз взглянуть.
Но как, открыв ларец, он будет рад,
Каким восторгом загорится грудь!
И праздники нас ярко веселят
Лишь потому, что так они редки.
Как в ожерелье редких камней ряд,
Сияют долгожданные деньки.
Вот также время и тебя хранит —
Сокровище скрывает сей ларец.
Когда ж он будет предо мной открыт,
Какой начнётся праздник, наконец!
Благодарю за радость редких встреч,
За счастье в ожиданье клад беречь.
Сонет 53
Ты из какой субстанции рождён?
У каждого созданья тень одна,
А вкруг тебя — подобий миллион,
И тень твоя в любом из них видна.
Словесный взять Адониса портрет —
Он отраженье слабое твоё,
Елены облик взять из древних лет —
Ты узнаваем в красоте её.
На всём твои прекрасные черты —
Ликует май, иль жатва настаёт:
Весна — твоей цветенье красоты,
Сбор урожая — тень твоих щедрот.
Ты видоизменяешься, любя.
Лишь сердце постоянно у тебя.
Сонет 54
Во много раз прекрасней красота,
Что верной добродетелью богата.
Так роза, приоткрывшая уста,
Прекрасней во стократ от аромата.
Не уступает колориту роз
Их брат — шиповник с яркими цветами,
Но только для себя он скрытно рос
И безуханный вянет перед нами.
Совсем не так, доверчиво нежны,
Не отирая радостные слёзы,
Благоуханья сладостной весны
Оставив миру, умирают розы.
Когда любви завянет красота —
В стихах её воскреснет доброта.
Сонет 55
Ни мрамору гробниц, ни монументам царским
Не пережить никак могущества стихов,
В которых ты, сверкнув сияньем славы ярким,
Затмишь на камнях плит вещания веков.
Сожжёт война дотла о государях память,
И постаментов их развеет жалкий прах,
Но Марса грозный меч и битвы страшной пламя
Не смогут образ твой стереть в моих стихах.
Наперекор вражде, забвению и смерти
Ты двинешься вперёд, и слава никогда
В потомстве о тебе не стихнет, не померкнет —
Ты будешь жить в словах до Страшного Суда.
В молве хвалы, в строках бессмертного сонета
Живи, моя любовь, хоть до исхода света.
Сонет 56
Возобнови былые радости, любовь!
Не ты ли голоду родимая сестра?
Сейчас он утолен, но вскоре вновь
Вернётся власть его, безжалостна остра.
И ты такая! Твой голодный взгляд
Пресыщен наслажденьем ныне всласть —
Глаза слипаются от сытости и спят.
Но завтра пусть опять проснётся страсть!
Пускай сегодня, словно океан,
Разделит новобрачных этот час,
Чтобы, когда спадёт тоски туман,
Они друг с друга не сводили глаз.
Пусть их заест разлука, как зима,
Чтоб встреча, как весна, свела с ума!
Сонет 57
Я твой слуга, я рад тебе служить
В час твоей страсти, позабыв себя!
И для меня нет смысла дальше жить,
Коль нет приказов больше от тебя.
Не смею сетовать, что медленно текут
Часы разлуки долгие всю ночь;
И не ропщу на горечь тех минут,
Когда меня ты отсылаешь прочь;
Не смею даже в мыслях вопрошать,
Где ты сейчас, и кто теперь с тобой?
И я готов тебя покорно ждать,
Когда в твоих объятиях другой.
Безумной страсти преданный слуга,
Не смею видеть я в тебе греха.
Сонет 58
Пускай господь, создав меня, твоим слугой,
Теперь навек избавит от напасти
Злой ревности и даст мне долг другой:
Ждать от тебя приказов, словно счастья.
Твоя свобода — расставания острог,
В котором мне до боли одиноко.
Но, преданный тебе, я всё же смог
Переносить разлуку без упрёка.
Гуляй, где хочешь! Привилегии твои
Не ведают нигде ни в чём предела,
И все грехи весёлые любви
Сама себе ты опускаешь смело.
А для меня и в том есть наслажденье,
Что жду тебя всю ночь без осужденья.
Сонет 59
Нет нового — всё, что узрели мы,
Лишь отблеск, эхо, повторенье...
Того гляди, изобретут умы
Ребёнка бывшего рожденье.
О, если б солнца сотен пять витков
В былое отмотать — и милый
Увидеть облик твой во мгле веков!
Как вспыхнул бы он с прежней силой!
Я б понял, заглянув в седые дни,
Что с поколеньями случилось:
Смогли мы стать чуть лучше, чем они,
Иль ничего не изменилось.
Но я уверен, что в потоке лет
Такой, как ты прекрасной, больше нет.
Сонет 60
Как волны катятся, на берег напирая,
Так и минуты за одной одна бегут,
В чередованье этом нет конца и края —
Упорный, бесконечный, вечный труд.
Так мы живём: рожденье, детство, юность, зрелость...
Меж нами времени шумит морской прибой,
Уносит молодости быстроногой прелесть,
И ты в слезах любви прощаешься со мной.
Всё ненасытная в себя вбирает бездна,
Мир поглощает с красотой его живой,
И жизнь нам кажется насмешкой бесполезной —
Всё будет скошено секундною косой.
Но не подвластен времени мой стих,
В котором я любовь твою постиг.
Сонет 61
Не по твоей ли воле мне всю ночь
Твой призрак не даёт сомкнуть ресниц,
И не твоя ли тень прогнала прочь
Мою дремоту, словно стаю птиц?
Не твой ли дух подослан был тобой
С тревогой ревности в мой дальний дом,
Чтоб тайно в темноте следить за мной
И в чём-то уличить меня плохом?
О, нет! Твоя любовь хоть и сильна,
Но не настолько. Сам я виноват! —
Моя любовь, как страж, не знает сна,
Не уставая мучить, ревновать!
Я знаю, что другому ты близка,
И за тобой слежу издалека.
Сонет 62
Грех себялюбия проник в глубины взора,
Вселился в тело, в душу, словно в дом,
И нет надежды мне, что исцелюсь я скоро —
Укоренился в сердце он моём.
Мне часто чудится, что я лицом прекрасен,
Пригож и статен — сам себя сужу,
И перечень моих достоинств мне стал ясен,
Поскольку всех вокруг превосхожу!
Но в ровном зеркале себя другим я вижу:
Лик старца в частых трещинах морщин.
В моей любви любовь гораздо выше,
Чем себялюбье — в сердце ты один.
Мой друг, тебя в себе я восхваляю —
Твоей красою старость украшаю.
Сонет 63
Придёт пора, и станешь ты, любовь, такой,
Как я сейчас: морщинами изрежет время
Твоё' лицо своей незримою рукой,
К земле пригнёт тебя болезней тяжких бремя.
И годы камнями покатятся с горы
В ночь страшной старости — в бездонную ту бездну,
Где все счастливой юности твоей дары
Во тьму забвенья канут — звать их бесполезно.
Чтоб свежесть юной красоты твоей спасти,
Я из стихов своих воздвигну укрепленья
У неразборчивого время на пути.
Смерть над тобою занесёт косу в мгновенье.
Но сохранит стихов нетленная строка
Твою любовь, твой юный облик на века.
Сонет 64
Когда я вижу, как всевластной дланью
Повергло время монументы ниц,
С землёй сравняло каменные зданья,
И стёрло с бронзы надписи гробниц;
Когда я вижу, как пучина моря
Селенья поглощает без следа,
Как твердь земли со дна вздымает горы,
И отступает перед ней вода;
Когда я вижу, пред собой такое,
Во мне невольно холодеет кровь,
И мысль больная не даёт покоя —
Твердит, что время поглотит любовь.
От этой мысли горестной бледнею
И потерять боюсь, что я имею.
Сонет 65
Коль даже медь, земля, гранит и море
Имеют в жизни свой последний срок,
Как может красота с веками спорить,
Когда она слабее, чем цветок!
И как медовому дыханью луга
Перед осадой тленья устоять,
Когда цепь гор и врат стальных кольчуга
Не смогут разрушенья удержать.
Боюсь, что и тебя, как ценный камень,
В сундук свой тёмный время погребёт.
Кто сможет бег секунд сдержать руками,
Кто красоту от гибели спасёт?
Никто! А впрочем, есть такая сила:
Твой облик сохранят стихов чернила!
Сонет 66
Устал я каждодневно видеть рядом
Достоинство в пустом углу нужды,
Ничтожество в роскошнейших нарядах,
И веру в паутине клеветы,
И почесть позлащенному бесчестью,
И девственность, что продали, смеясь;
И чистый идеал в тенетах лести;
И честность, ложью втоптанную в грязь;
И блажь, руководящую наукой;
И на искусстве цензора печать,
И доброту, что служит злу порукой;
И силу, что, склонясь, должна молчать.
Увидев это, умер бы до срока!
Но как тебя оставить одинокой?
Сонет 67
Зачем он должен рядом жить с пороком,
Своим присутствием поддерживая грех,
Который в его обществе высоком
За счёт него свой хитро выстроил успех?
Зачем убогость наглая обманом
Его красу должна собой изображать,
И налагать на бледность щёк румяна,
Чтобы душистым свежим розам подражать?
Зачем он должен жить, когда природа
Дошла в растратах до немыслимой черты,
И нет другого у неё дохода
Кроме его бесценно редкой красоты?
Она им как бы хвалится устало:
«Смотрите, чем я раньше обладала!»
Сонет 68
Его лицо — былого эталон,
Когда краса цвела и умирала,
Как ей велел всевышнего закон,
И прелести чужой не воровала.
Никто тогда по склепам не ходил,
Срезая с мёртвых локоны златые,
И парики — достоинства могил,
Не водружал на головы живые.
В нём красота сияет без прикрас,
Без пошлости фальшивого цветенья,
Поэтому прекрасен он сейчас,
Как истинное первое творенье!
Сей образец минувшего природа
Хранит для развращённого народа.
Сонет 69
Та часть твоя, что всем доступна взорам,
Имеет всё, что втайне мы желали.
Все языки тебя хвалили хором,
Враги и те с тобой любезны стали.
Ну, что ж, о внешнем и судили внешне.
Когда же вникли в глубь незримой сути,
Хвалу свою отвергли и, конечно,
Те 6я всё те же осудили судьи.
О, эти скряги с добротой опасной!
В твоих поступках роясь по догадке,
Они в цветник души твоей прекрасной
Чертополох свой посадили гадкий.
Всё та же ты, но растворился аромат —
Доступным прелестям никто не рад.
Сонет 70
То, что тебя клянут, — лишь шум досужий:
Прекрасное всегда — цель клеветы.
И подозрение, как ворон, кружит,
Следя за каждым шагом красоты.
Молва тебя осудит неизбежно,
Тем подтвердит достоинства твои,
Ведь червь вползает в самый нежный
Никем не тронутый цветок любви.
Ты обманула в юности опасность,
Но по следам твоим она идёт,
И зависть чёрной тучею ненастной
Неумолимо над тобой растёт.
Когда б пришёл беде твоей конец,
Владела б ты империей сердец.
Сонет 71
Когда умру, оплакивай меня
Не долее, чем колокол церковный,
Угрюмо извещающий, что я
Сбежал к червям, покинув мир греховный.
Когда прочтёшь сонет вот этот мой,
Не вспоминай о друге стародавнем:
Хочу навек забытым быть тобой,
Чтоб, умирая, не терзать тебя страданьем.
Когда в стихах моих увидишь край,
Когда смешаюсь я уже с землёю,
Ты моё имя и тогда не вспоминай —
Твоя любовь погибнет пусть со мною.
Не лей напрасно в мире пошлом слёз —
Никто не посочувствует всерьёз.
Сонет 72
Чтоб объяснять не надо было,
Оплакав мой последний путь,
За что и как меня любила,
Ты обо мне совсем забудь.
В скупую правду свет не верит.
Сочтёшь ты, что правдивей фальшь,
И мне, покойному, наверно,
Хвалы великие воздашь.
Из-за любви солжёшь умело.
Не знать бы этого стыда!
Пусть моё имя там, где тело,
Схоронят лучше навсегда.
Зачем я повод подаю,
Лгать, за любовь стыдясь свою!
Сонет 73
Во мне ты видишь дни, на дне которых
От холода последних листьев хлам
Дрожит на ветках — разорённых хорах,
Где сладко пели птицы по утрам.
Во мне ты видишь вечер тот, что меркнет,
Когда погаснет солнце за холмом,
И сумерки — подобье чёрной смерти,
Всё опечатывают мёртвым сном.
Во мне ты видишь: пламени мерцанье
Под смертною золою прошлых лет
Своё усугубляет угасанье
Печальной памятью о том, чего уж нет.
И осознав потери неизбежность,
Ко мне сильней ты проявляешь нежность.
Сонет 74
Не горюй, когда арест жестокий
Заберёт навек меня в острог —
Жизнь мою продлят посмертно строки,
Что в своей ты памяти сберёг.
Ты в сонете мысленно со мною
Встретишься, чтоб лучшее понять.
Ведь земля возьмёт своё земное:
Прах пустой — души ей не отнять.
Ты теряешь мало: лишь отбросы —
Достоянье смерти и червей,
И по телу умершему слёзы
Над могилой попусту не лей.
Что жалеть покинутое тело,
Коль душа так высоко взлетела!
Сонет 75
Ты для души — как пища для людей,
Как для сухой земли — дождей награда.
Внутри меня по прихоти твоей
Идёт борьба между скупцом и кладом:
То напоказ купец богатством горд,
То жмётся — быть обкраденным боится,
То втайне взять хочу любви аккорд,
То на миру хочу тобой гордиться,
То я пресыщен пиршеством любви,
То по тебе изголодаюсь взглядом
И жажду вновь глядеть в глаза твои
И чувствовать, что ты со мною рядом.
В любви с тобой то горе, то успех —
То я лишён всего, то я богаче всех!
Сонет 76
Зачем всегда претит мне новомодный,
Высокопарный, необычный стих,
Зачем в стихосложенье я свободной,
Вновь обретенной формы не постиг?
Зачем в своих словах я постоянен
И об одном и том же век твержу,
И одеваю стих в одни и те же ткани,
По коим всяк узрит, кому служу?
О, знай, любовь моя, — тебе все песни,
Все чудеса простого волшебства,
Которые опять свершатся, если
Я повторю вчерашние слова!
Так солнце древнее восходит надо мной
И каждый день сияет новизной.
Сонет 77
Покажет зеркало, как прелесть твоя вянет,
Часы — как быстро жизнь твоя течёт,
Но книгу распахнёшь — и прошлое предстанет,
Как наяву, — и юность вновь блеснёт.
Морщины в зеркале — предвестники могилы.
Движенье тени солнечных часов
Напомнит, что уходят жизни силы
В седую вечность — тихо, без следов.
Поэтому доверь пустым страницам
Всё, что не может память удержать,
Потом тебе вернут любовь сторицей
Те дети, коих ум твой смог создать.
Так что услуги отражений и часов
Весьма полезны, друг мой, для стихов.
Сонет 78
Тебя, как Музу, часто призывал
И находил в свиданьях вдохновенье.
Но жаль, тебя другой поэт украл,
Второй и третий взял в стихотворенье.
Немого вдруг заставит петь твой взор,
Летать научит тяжкое незнанье,
Учёным мирозданья даст простор,
Изяществу вдвойне придаст сиянья!
Всё ж больше ты гордись моим стихом:
Бессмертные, живые чувства
Твои глаза зажгли внезапно в нём!
А у других ты — лишь брелок искусства.
Ты для меня — поэзия моя!
Тобою до небес возвышен я!
Сонет 79
Дарила ты любовь сонетам,
Пока я милости просил.
Даю дорогу всем поэтам,
А у меня — нет больше сил.
Я признаю — тебя достойно
Сегодня лучшее перо:
Пускай поэт благопристойно
Сворует всё твое добро,
Пусть заберёт и добродетель
И прелесть юной красоты, —
Его стихи, наделав петель,
Лишь повторят твои черты.
К чему его благодарить,
Коль он тебя боготворит?
Сонет 80
Бессилен я, когда другой певец,
Меня душевным превзойдя богатством,
Сплетает для тебя хвалы венец —
С ним трудно в славословии тягаться.
Но горд твоих достоинств океан —
Равно несёт ладью и каравеллу.
Плыву на дерзкой лодке сквозь туман,
Чтобы в тебе восславить королеву.
Миную чудом за волной волну —
Корабль буруны режет величаво;
Я в шторм в пучине тёмной потону —
А он дойдёт до берега со славой.
Моя любовь не избежит крушенья —
Печальней не бывает завершенья.
Сонет 81
Я ль напишу тебе сонет надгробный
Иль ты предашь мой бедный прах земле, —
Но ты пребудешь в памяти народной,
А я исчезну навсегда во мгле.
Тебе дарю бессмертье, друг мой милый:
Ты будешь жить в поэзии моей.
Мой образ заграбастает могила,
А твой — останется в глазах людей.
Мой стих тебе пусть памятником будет.
Для тех, кто не рождён пока на свет,
Пусть о тебе в веках с почтеньем судят
Те племена, которых ещё нет.
Дыханье жизни радостной твоей
Вложу навеки я в уста людей.
Сонет 82
С моею Музой браком ты не связан,
А значит, можешь, дорогой, прочесть
Других поэтов, коих рой обязан,
Хвалить твои достоинства и честь.
Считаешь ты, что ум твой, внешность, знанья
Намного выше, чем вознёс мой стих,
И оттого решил искать признанья
В стихосплетениях певцов других.
Витиеватой похвалой напрасно
Они возжаждут обмануть твой слух —
Ты будешь вечно истинно прекрасным
В моём простом сонете, милый друг.
А их ты можешь слушать стихотрели,
Чтоб разве щёки со стыда краснели.
Сонет 83
Не видел я, что ты, мой друг, нуждался
В том, чтоб тебя хвалой украсил стих —
В моих глазах всегда ты возвышался
Над льстивой речью риторов пустых.
Я оттого не прославлял твой образ,
Что он недосягаем был стихам,
Воспеть хоть часть твоих достоинств добрых
Уж не под силу нынешним певцам.
Меня ты попрекаешь за молчанье.
Без слов все ведать — выше нет заслуг!
Молчанье не спугнёт очарованья,
Молчанье не разрушит дружбы, друг.
В очах сияет молча вдохновенье,
Сильнее, чем в любом стихотворенье.
Сонет 84
Хочу я всем сказать в речах напевных
О том, что ты один — такой, как ты,
С большим сокровищем богатств душевных,
С недостижимым светом красоты.
Как скуден стих, что небывалой чести
Тщедушному герою не воздал,
Но тот, кто о тебе без всякой лести
Правдиво пишет — выше всех похвал.
Когда твой образ, созданный природой,
Представит миру в точности поэт,
То этим он себя облагородит,
И вознесёт до славы свой сонет.
А тот, кто льёт тебе фальшивую хвалу,
Лишь превращает золото в золу.
Сонет 85
Пока моя поэзия молчит,
Медоточивые стихи текут —
Скрипя златым пером, любой пиит
Тебе готовит восхваленья труд.
Тебя чту в мыслях, а они — в словах.
Но, если в честь твою возносят гимн,
Как пьяный дьяк пред ликом божества,
Я восклицаю благостно: «Аминь!».
Я славословья слышу вновь и вновь —
Всё о тебе, друг, верно говорят,
Но я в душе храню к тебе любовь —
Словам я отвожу последний ряд.
Моей любви неизречённый свет
Сильней, чем чей-то выспренний сонет.
Сонет 86
Его ли гордый стих на полных парусах,
Держащий верный курс по морю — за тобою,
Вдруг мысли поразил, как взрыв, в моих мозгах,
Отбросив в душный склеп их бешеной волною.
Его ль союзник-дух, как смертным не дано,
Враз отнял у меня дар человечьей речи?
Нет, то не он, не те, кто хором заодно
С ним в темноте шумят и задувают свечи.
Не он, ни бесов рой, ни с преисподней дух,
Который что ни ночь его снабжает знаньем,
Не могут утверждать, что победили вдруг
Меня, сковав тоской тяжёлой и молчаньем.
Когда увидел я тебя в его стихах,
Тогда меня, как гром, поверг внезапный страх.
Сонет 87
Ты слишком дорога, чтоб я владел тобою.
Прощай, моя любовь! Достоинства твои
Дают тебе простор, а я того не стою —
Лишь милостыни жду на паперти любви.
Ведь я не заслужил сей роскоши парадной,
Сей святости твоей неоценимый клад,
И на тебя права хочу отдать обратно,
Хоть этому, поверь, я сам теперь не рад.
Дарила ты себя, не зная счастью цену,
И ошибалась ты, наверное, во мне,
Но заблужденья миг, словно спектакль со сцены,
Сошёл, как будто я узрел тебя во сне.
Мне снилось, я — король, моё богатство — ты.
Проснулся нищим я — развеялись мечты.
Сонет 88
Когда ты выразишь презренье мне,
Предашь мои заслуги осмеянью,
То и тогда я у тебя на стороне
Найду твоим поступкам оправданье.
Раскрою перед алчною толпой
Порочные судьбы моей моменты,
Чтоб ты легко расправилась со мной,
Как на подмостках — под аплодисменты.
И буду я причастен к барышу
Успеха. Ведь любовь — всегда отвага:
Обиды, что себе я наношу
Сойдут ради тебя родной за благо.
Лишь для того, чтоб ты была счастливой,
Снесу любой упрёк несправедливый.
Сонет 89
Скажи, что отказалась от меня
Из-за греха — предам суду порок;
Скажи, что хром я — с этого же дня
Начну хромать, споткнувшись о порог.
Меня ты так не опорочишь зло,
Как сам себя могу я очернить.
Коль хочешь, чтоб мне было тяжело,
Порву я отношений наших нить.
Себя вести я стану, как чужой,
Тебя повсюду буду избегать,
Чтобы не слышать сладкий голос твой,
Чтоб твоё имя с грустью забывать.
Не жаль мне самого себя губить,
Коль ты меня не можешь полюбить.
Сонет 90
Покинь меня, но лучше в этот миг,
Когда стучится гибель в мои двери,
Когда меня отверг уже весь мир.
Но лишь не стань последнею потерей.
Когда отступит горестная грусть,
Оставшись сзади — в арьергарде горя,
Не наноси удар внезапный в грудь,
Не двигай в небе туч громадных горы.
Покинь меня с порывом первых бурь,
Потом пусть черти сердце рвут на части!
Фортуна, сколько брови ты не хмурь —
Страшней не будет для меня несчастья.
Сонм бед в сравненье с этою бедой
Покажется забавою пустой.
Сонет 91
Одни гордятся знатным своим родом,
Другие — мышцами, богатством, чёрт возьми;
А те — нарядом пышным новомодным,
Те — соколами, псарней, лошадьми.
У каждого из них своя отрада,
В которой своего блаженства верх.
Мне ж ничего из этого не надо —
Твоя любовь дороже всех утех.
Её богатств высокочтимы знаки,
Она знатнее рода королей,
И что там кони, соколы, собаки —
Любой охоты мне любовь милей.
И если ты уйдёшь навек однажды,
То я умру от бедности и жажды.
Сонет 92
Себя ты можешь у меня украсть,
Но ты до самой смерти мне дана:
Живу, покамест длится твоя страсть,
Пока не выпью всю любовь — до дна.
Мне смысла нет бояться худших бед,
Когда из жизни так могу уйти.
Смотрю легко своим сомненьям вслед —
Мне с прихотью твоей не по пути:
Не станешь мучить чередой измен,
Ведь для меня твоя неверность — смерть.
Люблю любви счастливый, сладкий плен
И сладко за неё мне умереть.
Но кто на этом свете без пятна?
А вдруг и ты мне втайне неверна?
Сонет 93
Надеждой буду жить, что ты ещё верна,
Жить верою больной в усталом бедном муже,
Что прежняя любовь ещё жива — она
В твоёй душе теперь всё призрачней, всё глуше.
Лишь внешне ты со мной, а сердцем далеко,
Но, как и впредь, полна приветливости, ласки.
Есть много грубых лиц — всё видно в них легко,
А ты передо мной в непостижимой маске.
Неужто было так угодно небесам?
Каких бы мыслей рой в себе ты не таила,
Весёлый блеск опять придашь своим глазам
И будешь снова лгать, и улыбаться мило.
Обманна, словно плод библейский, красота,
Когда былой любви иссякнет чистота.
Сонет 94
Тот, кто, обладая грозной властью,
Не наносит никому обид,
Кто остался, управляя страстью,
Твёрд перед соблазном, как гранит,
Тот небес наследует блаженство,
Дар в себе природный сохранит
И, своим величьем в совершенстве
Властвуя, вокруг всех покорит.
Дарит аромат цветок прекрасный.
В силу своего же естества,
Если в него червь вползёт заразный,
Станет он зловонным, как трава.
Вместо аромата запах тленья
Издают порочные растенья.
Сонет 95
В какие прелести себя ты облачаешь,
Представив милым свой позорнейший порок!
Хоть свет сейчас тебя ни в чём не обличает,
Грех точит исподволь души твоей цветок.
О развлеченьях говорить твоих фривольных
Теперь возможно только ввиде похвалы,
Поскольку имя знатное твоё невольно
Облагородит смысл чудовищной хулы.
Какой роскошный дом у этих всех пороков,
Своим жилищем чутко выбравших тебя,
В нем дивной роскоши завеса на пороге
Прикроет грех, преобразит его, любя.
Но береги от всех пороков красоту, —
Ржавея, нож теряет остроту.
Сонет 96
Сказали, молодость — твой недостаток.
Беспутство, ветреность — другие говорят,
А третьи — что пленителен и сладок
Твоих утех прелестных целый ряд.
Ты в благородстве растворил пороки.
Так иногда весьма обычный самоцвет
У королевы на руке сверкнёт порою —
И в почитанье равных ему нет!
Волк кровожадный в облике ягнёнка
Немало мог бы обмануть ягнят!
И на тебя почти, как на ребёнка,
В соблазн впадая, девушки глядят.
Но ты — весь мой! Не подводи меня:
Твоя ведь репутация — моя.
Сонет 97
С зимою сходны были дни разлуки
С тобою, радость мимолётная моя.
Какой мороз я чувствовал, какие муки,
Какие тучи надвигались на меня!
Разлука летом холодна была, как льдина,
Ей осенью плохие снились сны
О том, что после смерти господина
В её утробе — вдовий плод весны.
Осенний урожай — сирот рожденье,
Поскольку тебе лето весь уют,
Все радости даёт, все угощенья,
А без тебя — и птицы не поют.
А если запоют вдруг в дни разлуки,
Бледнеют листья — так грустны их звуки!
Сонет 98
Расстались мы порою вешней,
Когда апрель, наряден, юн,
Повеял молодостью свежей
Так, что пустился в пляс Сатурн.
Но все цветы благоуханьем
Меня заставить не смогли
Поддаться вдруг очарованью —
Сорвать их с благостной земли.
Не восхвалял я белых лилий
И роз изысканных черты —
Они ведь только символ милый
Твоей небесной красоты.
Когда, грустя, играл я с ними,
Разлуки веял холод зимний.
Сонет 99
Раннюю фиалку я бранил,
Что она весны благоухание,
полное волшебных нежных сил,
унесла из твоего дыхания.
Кудри твои выкрал майоран,
Белизну руки — лесная лилия.
Словно на иголках, с болью ран
Розы пред тобой предстали, милая.
Эта покраснела от стыда,
Эта побелела от отчаянья,
Третья то и то взяла, тогда
Стал её червяк есть в наказание.
Милая, все лучшие цветы —
Отблеск твоей чудной красоты.
Сонет 100
Где, Муза, ты сейчас? Молчишь в глухом забвенье
О том, что власть тебе великую даёт,
Иль, тратя на пустяк алмазы вдохновенья,
Ничтожеству хвалу возводишь до высот?
Вернись ко мне скорей! Поэзией чудесной
Сполна ты искупи зря прожитые дни!
Пой только для того, кто ценит твои песни,
Кто чует мастерство, когда придут они.
В лицо моей любви в час сладкого свиданья
Бесстрастно посмотри — коль есть морщин следы,
Сатирой запусти в седое увяданье,
Презреньем заклейми убийцу красоты.
Я верю, ты любовь скорее воспоёшь,
Чем Время занесёт над ней безумный нож.
Сонет 101
О, Муза, чем своё молчание искупишь,
Когда цветёт любовь в правдивой красоте?
Царили красота и истина в искусстве
С возлюбленной моей всегда на высоте.
Возможно, скажешь ты, что правду не подкрасить,
Что не возвысить нам суть вечной красоты,
Когда предмет и так сам по себе прекрасен.
Не тягостны ль тебе оковы немоты?
Нет, Муза, не могу простить твоё молчанье.
Ужель, чтоб не хвалить, останешься немой?
Любимую воспеть и дать всему названье
Всевышним божеством дано тебе одной
Исполни же свой долг! Я научу, как надо
Привлечь в сонет любовь и прелесть аромата.
Сонет 102
Всё крепче ты, любовь. Но эту перемену
Никто не различит — любви придёт конец,
Когда назначит ей прилюдно свою цену
И выставит на торг певец, как продавец.
Была у нас любовь весёлою и юной,
И я слагал стихи восторженно о ней.
Так в мае во всю прыть трезвонит ночью лунной
А летом до весны смолкает соловей.
Не оттого замолк призыв его свирели,
Что с возрастом пришла серьёзная пора,
А оттого, что льют, как из ушата, трели
Пернатые вокруг с рассветного утра.
И я перед тобой смолк, словно соловей,
Чтоб впредь не докучать поэзией своей.
Сонет 103
Убожества рождает моя Муза,
Хотя б могла красой она блеснуть.
Но славословить — тяжкая обуза,
Когда и без прикрас прекрасна суть.
Не упрекай! В зеркальном отраженье —
Взгляни — очарователен твой лик:
Он превзошёл моё воображенье,
И скучным стал в стихах его двойник.
Так я, стремясь улучшить образ ясный,
Невольно исказил в стихах предмет
И без того возвышенный, прекрасный,
Необъяснимый, как небесный свет.
Не в силах Муза отразить в словах сонета
Как в зеркале, всю красоту предмета!
Сонет 104
Ты для меня не старишься, мой друг,
Ты для меня прекрасен, как и прежде,
Хоть три зимы прошли со свистом вьюг,
И три весны осыпали надежды.
Их свежий аромат спалил июнь.
Пусть кажешься ты внешне неизменным,
Пусть ты по-прежнему красив и юн,
Но время движет стрелки незаметно.
Так и твоя краса, мой лучший друг,
С теченьем лет меняется незримо —
Нет ничего недвижного вокруг,
И страшен бег секунд неумолимый.
И в каждый век до своего рожденья
Обречены на смерть земли творенья.
Сонет 105
Поклонством идолу любовь ты не зови —
В моей любимой нету черт кумира:
Слагаю песни я всем сердцем о любви,
От всей души ей посвящаю лиру.
О, как она светла сегодня и вчера!
И завтра будет так же совершенна.
Вот почему так к ней поэзия добра,
Вот почему хвала ей неизменна.
Она чиста, верна, прекрасна — три в одной
Собрались темы, их пою, как гимны,
И яркий смысл их вариации любой
Находит отклик у меня взаимный .
По врозь существовали эти темы
И вот слились в мои стихи, в мои поэмы.
Сонет 106
Листая летописи прошлых лет,
Не мало вижу я людей прекрасных.
Воспел когда-то красоту поэт
Умерших дам и рыцарей безгласных.
Знать, в эталоне древней красоты
Тот трубадур, в дворцах слагая песни,
Такие выразить хотел черты,
Которые теперь в тебе воскресли.
Твой образ он давно предвосхитил,
Но в этих снах поэт не знал блаженства, —
Наверно, не хватило ему сил,
Вполне красы постигнуть совершенство.
А ведь и мы, хотя язык имеем,
Перед тобой от радости немеем.
Сонет 107
Ни ужас собственный, ни дух вселенной,
Что в будущее сквозь века глядел,
Любви моей большой и вдохновенной
Не могут ведать роковой предел.
Когда луна пережила затменье
И рассмешил авгуров вещий сон,
Конец пришёл тревогам и сомненьям
И благоденствие взошло на трон.
И расцвела любовь с надеждой новой,
И смерть уж не страшна моим стихам —
Она грозит расправою суровой
Тупым и безъязыким племенам.
В моих стихах твой образ сохранится,
Когда владык рассыплются в гробницы.
Сонет 108
Какая мысль ещё, достойная чернил,
В сонетах о тебе не высказана мною?
Что нового в стихах я нынче сочинил,
Чтоб удивить весь мир твоею красотою?
Ах, друг мой, ничего! Я должен повторять
Вседневно, как слова молитвы огневые:
«Я — твой всегда! Ты — мой!», — и снова вспоминать,
как я благословил мечты твои впервые.
Пусть вечная любовь представится другой:
Как прежде молода, но в новом облаченье.
Весь опыт прошлых лет ей верным стал слугой,
И старости она не придаёт значенья.
Года пройдут, века ... Над склепом счастья вновь,
Как прежде, расцветёт невинная любовь
Сонет 109
Не лги, что сердцем я тебе порой неверен!
Хотя в разлуке пыл любви моей умерен,
Расстаться легче мне теперь с самим собой,
Чем с замкнутой в тебе живой моей душой.
Там дом моей любви! И сколько б ни скитался,
И прежде и теперь на твой родной порог
Всегда я приходил, как путник, точно в срок
И этим грех с меня, словно водой, смывался.
Хотя в моей душе все слабости царили,
Присущие всегда любым сердцам людским,
Не верь в то, что они такой преградой были,
Чтоб все пути закрыть к источникам твоим.
Пристанище моё, мой радостный покой,
Весь этот мир ничто в сравнении с тобой!
Сонет 110
Всё правда! Я устал безудержно влюбляться;
Прикинувшись шутом, уродовать стихи;
Задёшево продал души своей богатства
И в новый мир принёс давнишние грехи.
И верно то, что я смотрел всегда на верность,
Не веря ей ни в чём, нахмурив злобно бровь,
Но все мои пути в потёмках жизни бренной
Пришли теперь к тому, что ты — моя любовь!
Сомнениям конец — ты только бесконечна!..
Тебе не упрекну я, не стану проверять:
Ты — ангел, ты — мой друг в делах моих сердечных,
Ты — пристань для души, ты — божья благодать.
Прости и поскорее грехи мои забудь!
Прими меня всем сердцем на любящую грудь.
Сонет 111
Фортуну за меня бичуй, брани, казни —
Лишь только в ней вина моих деяний жутких:
Дань публики — мой хлеб на будничные дни
И вследствие того — публичные поступки.
Остался я с клеймом искусства на века.
Вся жизнь моя, мой дух и вся моя натура
Отмечены трудом, как маляра рука:
Ему — стена, а мне — театр, литература.
Друг, пожалей меня, чтоб я скорей восстал!
В сравненье с ремеслом, с болезнью этой горькой,
И уксус мне теперь казаться сладким стал
И сладок вкус любой лекарственной настойки.
Давай пиши рецепт скорее, верный друг, —
Участие твоё излечит мой недуг.
Сонет 112
Твоя забота сгладила со лба
Клеймо, что мне влепил скандал вульгарный.
Не важно, что о том твердит толпа, —
Теперь тебе молюсь я, благодарный.
Ты для меня — весь мир! Хочу узнать
Из слов твоих, что плохо, что прекрасно.
Другие не сумеют повлиять
На путь мой — их усилия напрасны.
Бросаю в бездну мрака голоса
Чужих сомнений, льстивых одобрений.
Слух затворю, закрою я глаза,
Чтоб никогда иных не слышать мнений.
Лишь только ты в моих раздумьях, друг,
А остальное всё мертво вокруг.
Сонет 113
С тех пор, как мы с тобой, любовь, расстались,
Духовным взором вижу чудеса,
И оттого недвижными остались
Мои как будто мёртвые глаза.
Они до сердца не доносят смысла
Ни птиц, ни трав, ни тела, ни цветка —
Лишь форма внешняя без чувств, без мысли
Доступна в этом мире им пока.
Всему, что видят: море, степи, горы,
Уродство или чудо красоты,
Прекрасный день или ночную пору —
Невольно придают твои черты.
Душа тобой заполнена навечно,
Вот отчего глаза глядят неверно.
Сонет 114
Иль дух мой, что властью твоей коронован,
Взалкал сладкой лести — вина королей,
Иль очи, чей взор был тобой очарован,
Обучены магии тайной твоей.
Из адских чудовищ, из монстров незримых
Они ангелочков, шутя, создают:
С лицом твоим милым летят херувимы
И худшему лучшие песни поют.
Нет, всё-таки лесть виновата в искусах —
Мой царственный дух её медленно пьёт,
А взор сей напиток готовит по вкусу
И кубок ему роковой подаёт.
Но если отравлено это вино,
Взор первым его отхлебнёт всё равно.
Сонет 115
Солгал я, что любить тебя сильней
Уже не в силах — разорвётся сердце!
Не знал я, что огонь любви моей
Намного ярче сможет разгореться.
Вся наша жизнь — случайностей поток.
Меняет он указы государства,
Срывает красоты людской цветок
И создаёт и разрушает царства.
Что ж не сказал я, что люблю тебя сейчас
Всего сильней пред временем разящим,
Коль сомневался в будущем не раз
И крепко был уверен в настоящем?
Любовь — дитя. Кто полный рост даёт,
Тому, что с новой силою растёт?»
Сонет 116
Для брачного союза верных душ
Препятствий нет — любовь та не любовь,
Которая меняется, к тому ж
Стезю свою теряет вновь и вновь.
Любовь — навек воздвигнутый маяк,
Его крутому шторму не задуть —
Звездой горит он и сквозь жуткий мрак
Морским судам указывает путь.
Любовь — не шутка времени: хотя
Цветы её ланит живых и уст
Срезает время-серп, сверкнув шутя,
Она живёт — и нет прекрасней чувств!
Коль всё не так, не трогал бы чернил
И никого б я в жизни не любил!
Сонет 117
Вини меня за то, что пренебрёг я тем,
Чем должен был тебе оплачивать услуги,
Что я взывать к любви твоей забыл совсем
Хоть связан с ней душой до гробовой разлуки,
Что часто я дружил с другими тут и там,
Легко отдав твоё на дружбу нашу право,
Что парус подставлял в пути чужим ветрам,
Которым боль разлук — весёлая забава.
Блуждания мои в блокнот свой запиши
И, подведя черту, добавь вердикт особый.
Прищурившись, возьми меня в прицел души,
Но всё же пощади — и не стреляй со злобой.
Хотел я испытать твою, друг, добродетель.
Прости меня, поверь — и Бог тому свидетель.
Сонет 118
Для аппетита обостренья
Употребляем специй смесь
И пьём противные коренья,
Чтоб организм очистить весь.
Так, чтоб твою возвысить прелесть,
Себя я горечью кормил,
От благ, что до смерти приелись
Спасенье в муках находил.
Но был коварною любовью,
Представлен ложный мне симптом:
Болезнью я лечил здоровье,
Добра избыток — горьким злом.
Кто до тоски тебя полюбит,
Того лекарства насмерть сгубят.
Сонет 119
Сирены слёзы — пойло ада,
Из перегонных взяв кубов,
Я пил. Был страх с надеждой рядом
И рядом с небом — грязный ров.
Каких ошибок без оглядки
Душа в час счастья не свершит!
В безумной этой лихорадке
Глаза выходят из орбит!
О, польза зла! После разрухи
Восторжествует правда вновь,
И расцветёт, хлебнув разлуки,
Ещё прекраснее любовь!
Я всё утратил в бездне зол,
Но втрое больше приобрёл.
Сонет 120
На пользу мне, что ты со мной
Был груб. Теперь живу в печали,
Сгибаю спину под виной,
Поскольку нервы не из стали.
И если от моих обид
И у тебя болели раны —
Ты ад прошёл! Пусть Бог простит
Меня, безумного тирана.
О, если б эта ночь беды,
Поняв всю боль в раздорах наших,
Тебе, как мне когда-то ты,
Дала вина две полных чаши!
Чтоб исцелиться от недуга,
Давай, мой друг, простим друг друга.
Сонет 121
Уж лучше подлым быть, чем таковым считаться,
И попусту глотать попреков горьких яд,
Чем не своим в любви порывом наслаждаться,
А тем, что хорошо на посторонний взгляд.
Зачем чужой порок, кивает с осужденьем,
И указует вам на мой разгульный нрав?
Зачем шпионит тот за мною с хитрым бденьем,
Кто сам грешней меня и кто во всём не прав?
Мой нрав прямой, а тот, кто лжёт и криво судит,
Ввиду имеет свой позорный грязный грех,
И потому его скосившийся рассудок
Не вправе за собой вести в блужданья всех.
Ему лишь волю дай — и он вознегодует,
И крикнет: «Посмотри, мир в скверне торжествует!»
Сонет 122
Хоть презент твой — книжка записная,
Был потерян, всё я сохранил,
Наших встреч беседы запасая
В память, — что прочней любых чернил.
И покамест чётко бьётся сердце,
Я забвенью чувств не уступлю,
Чтоб во мне стереть их, нету средства —
Я тебя ещё сильней люблю!
Разве можно столько на страницах
Удержать душевного огня?
Пусть же это чувство сохранится
В памяти счастливой у меня!
А рассовывать любовь по книжкам
Будет тот, кто уж забывчив слишком.
Сонет 123
Не хвастай, время, силой своей власти!
Средь ныне возведённых пирамид
Не видно новых: главные их части
Перелицованы — у них лишь свежий вид.
Срок жизни краток: мы — листва на ветке.
Мы вечно восхищаемся старьём:
Не зная, что его создали предки,
Непревзойдённым новшеством зовём.
Былое ль, настоящее — насмешки:
Не верю, время, хроникам твоим —
В своей безумной беспрерывной спешке
Ты ложное даёшь значенье им.
И потому перед тобой клянусь,
Что никогда ни в чём не изменюсь.
Сонет 124
Когда б любовь моя родилась в свете,
Она бы лишена была отца, —
Как незаконные Фортуны дети
Росла б иль в сорняках, иль средь дворца.
О, нет! Совсем не так она восстала!
Придворная ей роскошь не нужна,
Под подлыми ударами опалы
Не склонится в покорности она.
Политике — продажной еретичке,
Живущей на потребу быстрых дней,
Она чужда — у ней свои привычки,
Своя политика всегда у ней.
Тому свидетели шуты всех поколений,
К добру зовущие во имя преступлений.
Сонет 125
Что проку было б, если б балдахин
Я нёс над головою господина,
Иль монумент воздвиг бы средь руин,
Который сам бы стал потом руиной?
Ведь, кто живёт для славы показной,
Теряет всё, о всём превратно судит,
И платит сверхвысокою ценой
За изыски ничтожные по сути.
А я хочу душой попасть в твой плен —
Прими моё простое подношенье:
Возьми меня, друг, за себя в взамен
В знак верного взаимоуваженья!
Чем больше лжёт о нас осведомитель,
Тем крепче дружбы светлая обитель.
Сонет 126
Очаровательный мой мальчик бронзовой красы,
Держащий серп, изменчивое зеркало, часы!
За часом час уходит, ну, а ты цветешь пышней
На фоне жизни тающей и вянущих друзей.
Природа вечный разрушения ведёт парад,
На год, другой продвинется — вернёт тебя назад,
Как будто держит для того тебя, чтоб её труд
Мог посрамить неутомимый, быстрый бег минут.
Утех избранник, этой леди ты не доверяй —
Она хранит тебя, но есть благоволенью край:
Твоя отсрочка долгая минует — и тогда
Она тобой, смеясь, погасит времени счета.
Сонет 127
Не мог в былые годы чёрный цвет
Считаться совершенством красоты.
Теперь ему как будто равных нет,
Как, впрочем, нет и прежней чистоты.
Присвоило природы щедрой власть,
Возжаждало уродство милым быть:
Румяна, грим на лик свой стало класть,
О подлинном заставило забыть.
Глаза и брови у любви черны —
Черней, чем чёрный ворон в темноте.
Мне кажется, что в трауре они —
Скорбят по осквернённой красоте.
Но траур так идет её глазам,
Что чёрным цветом я любуюсь сам.
Сонет 128
Когда ты заиграешь, моя музыка,
Завидую всем клавишам подряд:
Коснёшься их слегка перстами узкими —
Они в согласье сладостном звучат.
Мелодией прольются благотворною,
Рассыплют серебро — их только тронь!
Подпрыгивая весело, проворные,
Они целуют лёгкую ладонь.
Мне ролью с ними поменяться хочется:
За пальцами твоими поспевать,
Чтоб радостно их розовые кончики
В самозабвенье сладком целовать.
Срывают клавиши дар счастья, как с куста!
Отдай им пальцы, ну, а мне — свои уста!
Сонет 129
Растрата духа средь пустыни срама —
Вот что такое похоть! До того она —
Коварная, убийственная драма,
Во всём груба, чрезмерна и грешна.
За насыщеньем следует презренье,
И тот, кто в безрассудстве страсть вкусил,
Безумно ненавидит наслажденье,
Как будто он приманку проглотил.
Но упоенья домогатель страстный
Рассудка вовсе, кажется, лишён.
Поймёт он, утолив пыл жажды властной:
Заманчивые радости — лишь сон.
Да, это так! Но нет пути назад
И все идут по той дороге в ад.
Сонет 130
Её глаза на солнце не похожи,
Коралл куда краснее этих губ,
И что там снег? — смугла у милой кожа.
А волос её прям и прост и груб.
Я повидал немало роз краснее,
Румянее младых её ланит,
Их ароматы не сравнимы с нею —
Она обычна, как и все, на вид.
В её речах нет музыки в помине,
Хоть музыка приятней, может быть,
И, признаюсь, с походкою богини
Её земную поступь не сравнить.
Но всё же для меня она прелестней
Тех дев, которых лесть сгубила песней.
Сонет 131
Со мной ты, что красавица, надменна,
Дика, жестока, деспотична, зла,
Поскольку власть почувствовать над бедным
Влюблённым сердцем полностью смогла.
Ты для меня — как бриллиант прекрасный,
Которому на свете равных нет.
О том, что некрасива ты напрасно
Твердит вокруг неутомимый свет.
Мой взгляд в тебе находит наслажденье!
Пусть, что темна ты, судят люди вкось,
Светлеет облик твой в моих сужденьях.
О, смуглость плеч! О, смоль густых волос!
Ты ликом не темна, — скажу с любовью, —
Темна в делах отсюда всё злословье.
Сонет 132
Я очи полюбил и траурный их цвет,
Их чёрную печаль, их нежность состраданья.
Им жаль, что ты в ответ промолвила мне «нет» —
Сочувствие твоё полно очарованья.
Светило по утрам не красит так небес,
И яркая звезда, что завершает вечер,
Не украшает так несбывшихся чудес,
Как чёрные глаза печаль последней встречи.
Ты траурный наряд одень, любовь, по мне —
Раз он тебе к лицу, носи зимой и летом,
И жалость ты свою в пустынной тишине,
Как зеркало, закрой таким же скорбным цветом.
Тогда я поклянусь, что красота черна,
Что превосходит всё и всех вокруг она.
Сонет 133
Будь проклята, душа, доставившая боль
И мне и моему доверчивому другу!
Неужто и мой друг, обманутый тобой,
На рабство обречён, на тягостную муку?
Похитила меня у самого меня.
Пронзила, как ножом, жестоким, нежным взглядом
Ты друга моего — моё второе «я».
А после и тебя со мной не стало рядом.
Замкни мою любовь в своей груди стальной,
Но выпусти в обмен на волю сердце друга,
Пускай оно навек останется со мной —
Не допущу, чтоб вновь его терзала мука.
О, нет! Я позабыл, ведь ты — моя тюрьма,
И всем, что есть во мне, владеешь ты сама.
Сонет 134
Я признаю: теперь он твой,
И я — заложник в той же роли,
Готов пожертвовать собой,
Чтоб друг отпущен был на волю.
Но ты не сделаешь того:
Ты алчная, а он-то добрый —
И за меня тебе с него
Взять поручительство удобно.
Как ростовщик, ты красоту
Свою в доход оборотила,
И друга привлекла к суду,
Где счёт мой старый предъявила.
Теперь в плену твоём мы оба —
Не расплатиться нам до гроба.
Сонет 135
У тебя есть свой один желанный,
И ещё один, а я — лишь претендент:
«Быть твоим» — девиз мой постоянный, —
У меня других желаний нет.
Что же ты, желанье чьё бескрайне,
Не вберёшь моё желание в своё?
Почему сливаются желанья
Всех других в желание твоё?
До краёв наполненное море
С вожделением в себя вбирает дождь,
Так и ты обогатишься вскоре
Коль моё желание вберёшь.
Пожалей желающих войти в твой дом —
Обо всех суди, как об одном.
Сонет 136
Коль для души несносна моя близость,
Ты объясни, любовь, душе своей слепой,
Что я — желанье, что её капризам
Нет смысла с телом в спор вступать пустой
Желанья клад любви твоей пополнят —
Пусть будет средь других одно моим,
Хоть перечень поклонников напомнит:
Один с числом трехзначным не сравним.
Пусть для других я буду не учтённым
В ассортименте изобилья твоего,
Лишь только б ты молвою благосклонной
Коснулась нежно имя моего.
Люби его — оно любви призванье,
Поскольку переводится: «Желанье!»
Сонет 137
Любовь, ты вроде глупого незрячего шута —
Глаза глядят и сами себе врут,
Они прекрасно знают, что такое красота,
Но лучшее за худшее сочтут.
Взор притупился мой, пытливо вглядываясь в даль,
Пора глазам на якорь в бухте встать —
Ты из неверности сковала крючьев сталь,
Чтоб здравый смысл к ним насмерть приковать.
Зачем считает сердце небывалой новизной
То, что давно известно всем кругом?
Зачем добром прикрыть пытается взор бедный мой
Уродство с отвратительным лицом?
Глаза и сердце лжи объял туман.
Как тут понять, где правда, где обман?
Сонет 138
Когда любовь клянётся, что невинна,
Я верю ей, хоть знаю, это ложь.
Наверно, юношей весьма наивным
Она меня считает. Ну, и что ж?
Пускай она представит, что я юный,
Забудет, что ушли мои года —
Я простодушно верю милой лгунье,
Глаза на правду закрывая иногда.
Она молчит о том, что изменила,
А я молчу о том, что стар и сед —
Не хочет старость, если полюбила,
Признаться, сколько минуло ей лет.
Чтоб скрыть свои изъяны, мы вдвоём
Друг другу бесконечно льстим и лжём.
Сонет 139
Не требуй оправдать обман, что словно камень,
Взвалила ты, шутя, на рамена мои.
Не взглядом сердце рань — разумными словами,
И силу силой бей — не подлостью змеи.
Признайся мне:
других не меньше, видно, любишь.
Пусть так, но только в них глазами не стреляй —
Без ревности меня с усмешкой легкой губишь
Могуществом любви, что хлещет через край.
А, может быть, давно ты, милая, узнала,
Что взгляды у тебя страшней отравы стрел,
И потому ты их в сердца врагов вонзала,
Чтоб только я в кругу любви остался цел.
Но взглядом я твоим навылет дерзко ранен!
Зачем терзать меня?.. Добей на поле брани!
Сонет 140
В жестокости своей благоразумна будь —
Не презирай моё безмолвное терпенье,
Чтоб мне слова, вскипев, не разорвали грудь,
Пытаясь рассказать про долгие мученья.
Коль знала б, как душа лишь по тебе болит,
Утешила б меня придуманной любовью —
Как мудрый, добрый врач, ты сделала бы вид,
Что я не обречён, что обрету здоровье.
В отчаянье сплошном вот-вот сойду с ума
И очернять начну тебя без всякой меры,
А в наше время мир превратен стал весьма
И сумасшедшим всем теперь охотно верит.
Чтоб мне не лгать, прошу, не будь неумолима,
Хоть знаю, всё равно любовь промчится мимо.
Сонет 141
Любить тебя глазами не могу —
Они заметят каждый твой проступок.
Но сердце моё впало в немоту
Восторга и не даст уже уступок.
Твой голос не обрадует мой слух,
Не склонно к твоим ласкам осязанье,
И каждый нерв к тебе сегодня глух,
Твой пир отвергли вкус и обонянье.
Но ни уму, ни чувствам не дано
Найти в любви такие убежденья,
Чтоб сердце образумить, чтоб оно
Искать не стало в рабстве наслажденье.
В чуме любви такой я вижу прок:
Она, толкнув на грех, казнит порок.
Сонет 142
Любовь — мой грех, и ты шлёшь отвращенье
Пороку бестолковому любви.
Но для меня любой найдёт прощенье,
Сравнив мои проступки и твои.
И если я и заслужил упрёки,
То только не из блудных уст твоих,
Запечатлевших сладкие пороки
В постелях и законных и чужих.
Да, я люблю! А разве ты не любишь
Других на горе горькое себе?
Когда ты место жалости уступишь,
Она откликнется в твоей судьбе.
Но, если жалости в тебе ни капли нет,
Придёт к тебе безжалостный ответ.
Сонет 143
Хозяйка, чтобы курицу поймать,
На землю ставит своего ребёнка,
Пытается пернатую догнать,
Но та лавирует, кудахчет звонко.
Зарёванный малыш за мамой вслед
Бежит, кричит — он ничего не понял,
Но ей до этого и дела нет —
Она уже увлечена погоней.
Так ты бежишь вдогонку за мечтой,
Так я бегу вслед за тобой, рыдая.
Вернись ко мне скорей и успокой,
прижми к груди и приласкай, родная.
Я помолюсь, чтоб ты мечту поймала,
Вернулась и меня поцеловала.
Сонет 144
Два разных духа — радостный и хмурый,
Две яростных любви владеют мной:
Мужчина — светлый ангел белокурый
И женщина — надменный демон злой.
Чтоб в ад добро свести дух мрачный, чёрный
Соблазном ангела уводит от меня,
Желая превратить святого в чёрта,
Невинность искушением маня.
Не обернулся ль друг мой в злого духа,
Не сделал ль дружбой вечную вражду?
Он с женщиной уехал — жаль мне друга,
Как херувима павшего в аду.
Что с ним? — не знаю. Буду жить в сомненье
Пока его не возвратят мученья.
Сонет 145
«Я ненавижу!», — горький звук
внезапно, ясного ясней
уста любви швырнули вдруг
мне, тосковавшему по ней.
Но увидав мой жуткий страх,
Она сдержала новый крик
И про себя,видать, в сердцах
Уже ругала свой язык.
Сошла с меня немая тень,
Когда она подняла взгляд,
Что просиял, как синий день,
Повергший тьму ночную в ад,
И так добавила, любя:
«Конечно, милый, не тебя»
Сонет 146
Душа моя, среди планеты грешной
Ты, бренной плоти не осилив пыл,
Который год хлопочешь безутешно,
Чтоб облик внешний безупречным был.
За срок аренды ненасытно краткой,
Что на три четверти уже иссяк,
Не слишком ль много платишь, квартирантка?
Как ни трудись — ветшает особняк.
Достанется в наследство тело тленью.
Но плоть — слуга. Тебе ль ему служить?
Пусть исполняет все твои веленья,
И смерть тогда отступит, может быть.
Работай над собой, отбрось беспечность —
И обретёшь божественную вечность.
Сонет 147
Трясёт меня любовь, как лихорадка, —
Желания питают мой недуг:
Я чувствую, сгораю без остатка,
Всё о тебе мне говорит вокруг!
Мой строгий врач — разгневанный рассудок,
Под страхом смерти эту страсть отверг
И запретил в любое время суток
С волненьем ждать твоей любви ответ.
Не выполнил его я предписаний,
И он покинул навсегда меня.
То гибну я в жару, то бьёт озноб в тумане —
Болезнь всё тяжелей день ото дня.
Я думал, ты — мой свет, моя отрада,
А ты меня повергла в бездну ада.
Сонет 148
Зачем глаза отводит мне любовь?
Куда ни гляну — всюду наважденье.
И здравый смысл меня покинул вновь,
И ум обману служит в угожденье.
Мир говорит, что всё вокруг не так,
Что я попал к очарованью в сети,
Что я ошибся в призрачных мечтах.
Но как всё в истинном увидеть свете?
О, разве в силах что-то разглядеть
Мои глаза залитые слезами?
Ведь даже солнцу не дано блестеть
Пока оно объято облаками.
Лукавая любовь, слезами ты
Закрыла от меня грех красоты.
Сонет 149
Как ты могла сказать, что не люблю тебя,
Коль я с собой на стороне твоей сражаюсь
И в этой битве забываю про себя
И сам себя казню, к себе теряя жалость?
Пред кем из недругов твоих я спину гнул?
Кого из тех, кого не любишь, звал я другом?
О, если б взгляд меня упрёком твой кольнул,
То я б себя отдал на растерзанье мукам!
Как оправданье унижениям моим
Найти в себе, чтоб прекратить тебе служенье,
Коль и порокам я потворствую твоим,
Вслед за всевластным глаз твоих движеньям?
Ты любишь тех, кто горд и одарён прозреньем —
Я ж от любви ослеп и заслужил презренье.
Сонет 150
Какие демоны даруют власть тебе,
Чтоб ты красой смогла прельщать меня
И заставлять не верить самому себе,
И клясться всем, что свет темнее дня?
Кто научил тебя искусно так пленять,
Что грех в поступках и в словах твоих
Обрёл такую силу и такую стать,
Что превзошёл всё лучшее в других?
Чем ты меня очаровала, чтоб любить
Я смог, то, что обязан проклинать,
То, что другие презирают, может быть?
И разве сможешь ты меня прогнать?
О, недостойная, взяла ты в руки власть —
И я достоин в плен к тебе попасть!
Сонет 151
Ты слишком молода, чтоб знать, как стонет совесть,
Но совесть, ангел мой, исходит от любви,
Не осуждай меня — в моих ошибках роясь,
Найдёшь в них лишь грехи сокрытые свои.
Ты предаёшь меня — я следом своё тело
Жестокому огню разврата придаю,
До горестей души нет грубой плоти дела,
Ей только б насыщать в безумье страсть свою.
Но, имя услыхав твоё, проявит рвенье
Безудержная плоть: ведь ты — её трофей,
Готова за тебя она пойти в сраженье
И падать ниц, как раб, пред красотой твоей.
Не совесть нам в любви даёт приказ, а страсть, —
Когда взлететь в зенит, когда под ноги пасть.
Сонет 152
Любовь к тебе изменой я разрушил,
Но ты, мой свет, изменница вдвойне:
Супружеский обет тобой нарушен
И клятва верности, что ты давала мне.
Но мне ль двойной измене удивляться?
Я сам клятвопреступник: как поэт,
Я клятвы возносил тебе раз двадцать,
В которых клялся, что тебя прекрасней нет.
Я клялся в доброте твоей душевной,
В любви твоей и верности твоей,
И для того считал тебя царевной,
Чтоб все грехи твои забыть скорей.
Теперь клянусь тебе, встав на колени,
Что больше лжи нет в мире преступлений.
Сонет 153
Купидон уснул, отбросив факел свой,
Тот, что страстью зажигал сердца людей,
Нимфа подхватила сей огонь живой,
И, смеясь, в студеный сунула ручей.
Ключ лесной воспринял животворный жар,
Забурлил, забулькал — до сих пор кипит!
Кто сюда ни шёл бы, кто б ни приезжал —
Всех вода живая быстро исцелит.
Но от взгляда милой факел вспыхнул вновь,
Купидон коснулся им груди моей —
И зажглась в ней сразу жаркая любовь,
Застонало сердце — не помог ручей.
Видно, исцеленье не в лесных ручьях —
У моей любимой в ласковых очах.
Сонет 154
Однажды мальчик — бог любви, в лесу уснул,
Волшебный факел выпустив из рук.
Не ветра по листве прошёлся тихий гул —
Нимф хоровод прошелестел вокруг.
Одна из непорочных дев своей рукой
Похитила огонь, который сжёг
Сердец людских немало в страсти неземной.
Так был обезоружен спящий бог.
Она тот факел в горный бросила в ручей —
И он погас, отдав воде свой жар.
Вода целебной стала, но любви моей
Уже не исцелит, не снимет чар.
Любовь согрела воду — я пришёл туда,
Но не остудит никогда любви вода.