7. Чужой среди своих

Сегодня мы должны констатировать, что поэт и драматург Бен Джонсон сказал об Уильяме Шекспире слова, превзойти которые никто не смог за четыреста лет. И это само по себе уже выглядит необычным и странным.

Ведь мы видели, что Шекспировский проект был неразрывно связан с интимными проблемами Йорков, узко семейное дело, в которое вовлекались породнившиеся люди, находившиеся под пристальной охраной спецслужб. В курсе Шекспировского проекта оказывались те, кто давал «подписку о неразглашении» — или как она там тогда называлась. Короче говоря, это были тайные агенты Белой розы, которые, занимаясь шпионажем на континенте и выискивая агентов Контрреформации на острове, должны были иметь представление о проблемах, которые надо скрывать. О том, что должно быть известно только посвященным.

Само собой разумеется, что среди них оказалось множество талантливых образованнейших людей, проявивших себя в литературе. Да по-другому и быть не могло. Свободно перемещаться, не вызывая подозрений, разговаривать на вольные темы могли люди с высоким образованием, которым полагается путешествовать. Кроме того, эти люди, стараясь проникнуть в самое логово врага, должны были иметь дело со структурами католической церкви, должны были искать источники, близкие к штабу Контрреформации — Ватикану. Поэтому, само собой разумеется, они должны были быть членами монашеских орденов, в том числе и бенедиктинского (только для аристократии), и францисканского.

И мы видим некоторых поэтов (Честера, Марстона, Чапмена, Джонсона), которые, похоже, были не только вовлечены в Шекспировский проект, но и имели представление о том, что известно только «посвященным» — о «лебединой песне Йорков», о сгорающей в огне Белой розе. Мы видим в проекте и «посвященных» актеров — Кемпа и Бербеджа, например, которые «пасли» живое прикрытие — Уилла Шакспера.

Но совершенно особое место в реализации Шекспировского проекта занимал Бен Джонсон. Он, как мы помним, завершал честеровский сборник, в котором прозрачно намекал читателям, что Феникс — не женщина... Он был завсегдатаем литературных академий Мэри Сидни-Пембрук. Он искал — и не был отвергнут — общества дочери «богоподобного Сидни». Он в своем «Фолио-16» разбросал намеки, которые, видимо, многое говорили тем, кто владел искусством стеганографии... Он, наконец, написал предисловие к «Великому Фолио» Шекспира.

Его вездесущесть, его возможная причастность к смерти Шакспера, его осведомленность, прорывающаяся блестками намеков, его скрытность (так и не проговорился ни о чем до самой смерти!) — поражают не одно поколение шекспироведов. Но найти объяснение всей совокупности фактов, которые связаны с жизнью Джонсона, — не удается.

Попробуем взглянуть на биографию этого человека с традиционной стороны.

Бенджамин Джонсон родился в первой половине 1573 года, вероятно 11 июня, где-то в Англии. О месте его рождения мнения исследователей разделяются. Некоторые называют местом его рождения Вестминстер, другие считают, что он родился не в Вестминстере, хотя там он пошел в школу. Его отец был протестантским священником и умер почти сразу после рождения сына. Спустя некоторое время мать Бена вышла замуж за каменщика. В раннем детстве Бен посещал окружную начальную школу в Вестминстере, и только благодаря некоторым душевным людям он мог позволить себе продолжить образование в Вестминстерской Грамматической школе, где он был учеником В. Кемдена и выучил греческий язык и латынь. Он стремился к учености, но... Отчим Бена настоял, чтобы он был отдан в ученики другому каменщику и через семь лет получил бы членство в гильдии и стал свободным, полноправным гражданином Лондона.

В 1594 году Бен женился на Энн Льюис, хотя в это время он был еще учеником и жениться ему не дозволялось. Вскоре после того, как он стал каменщиком, он поступил на службу в армию. А уже через три года он начал работать в лондонском театре Ф. Хенслоу (Ph. Henslowe) в качестве актера и помощника драматурга, в обязанность которого входило переписывать пьесы, уже бывшие в репертуаре театра.

Одно из его первых поручений: помочь драматургу Томасу Нэшу написать пьесу «Остров Собак». Пьеса была запрещена почти немедленно на том основании, что она призывала к мятежу. Оба драматурга и большинство ведущих актеров были арестованы и брошены в тюрьму. Бен провел в тюрьме несколько месяцев и остался без работы, когда был освобожден: Театру Лебедя так и не позволили повторно открыться после скандала. Тем не менее он начал работать в Труппе Адмирала, Театре Розы, где познакомился с Шакспером, работавшим там же. В 1597 году была написана, а в 1598 поставлена его первая пьеса «Every Man in His Humour» — «Каждый в своем нраве», в которой играл и Шакспер.

В этом же году Бен Джонсон был арестован за убийство на дуэли 22 декабря 1598 г. своего коллеги-актера и чудом избежал виселицы. Он был освобожден на том основании, что по древнему закону приговоренный к казни священнослужитель мог быть помилован королем, так как «его касался Бог». Хотя он священнослужителем и не был, но зато он умел читать по-латыни, а это было главным требованием закона. «Это был старый трюк, который базировался на неоднозначности слова "клерк". Клерком был священник или духовное лицо. Клерком был тот, кто умел читать и писать», — поясняет Берджес. Во время своего заключения он обратился в католицизм. Берджес пишет: «С ним случилась странная вещь. Его посетил священник и обратил в католицизм. Согласно собственной версии Джонсона, он оставался верен католицизму до 1610 года... Выглядит это странно, потому что его обращение в католицизм нисколько не препятствовало его карьере: Тайный совет, казалось, столь же мало волновал католицизм Джонсона, как и атеизм Марло. Странность развеется, если мы остановимся на версии, что Джонсон был тайно завербован секретной службой и стал теперь, и в переносном смысле, наследником Марло». Надо сказать, что за свою жизнь Бен Джонсон несколько раз переходил из протестантства в католицизм и обратно. Что касается этого случая, то некоторые исследователи считают, что таким образом он смог избежать смертной казни, так как дело из уголовного становилось политическим.

Выйдя из тюрьмы, Бен Джонсон написал новую пьесу «Every Man Out of His Humour» (1599) — «Каждый вне себя». Эти две его пьесы положили начало английской «комедии нравов», в которой каждый олицетворяет «нрав» или порок (скупость, похоть, корыстолюбие). Затем была написана комедия «Пиры Синтии» («Cynthia's Revels», 1600).

На рубеже веков разыгралась «война драматургов», в которой Джонсон играл не последнюю роль.

Вот как описывает ее ход Аникст:

«Война эта началась с того, что драматург Марстон, переделывая в 1599 году для труппы мальчиков-хористов собора Святого Павла старую пьесу "Побитый актер", изобразил в юмористическом виде Бена Джонсона. Действительно ли он имел в виду посмеяться над Джонсоном — трудно сказать. Во всяком случае, обидчивый Бен узнал себя в образе поэта и философа Хризогана. В своей комедии "Всяк по-своему" (1599) он ответил насмешками над напыщенностью стиля Марстона. Последний не остался в долгу и в пьесе "Развлечения Джека Драма" (1600) сделал рогоносца Брабанта-старшего похожим на Бена Джонсона. На это Джонсон ответил осмеянием Марстона в своей комедии "Празднества Цинтии" (1601), заодно задев и драматурга Томаса Деккера. Следующий выпад был опять со стороны Марстона. В пьесе "Что вам угодно" (1601) он изобразил Джонсона в образе педанта Лампато Дорна. Ответ Джонсону готовил и задетый им Деккер. Прослышав об этом, Джонсон поторопился нанести удар первым, что он и сделал в комедии "Рифмоплет" (1601). Деккер здесь выведен под именем Деметрия, о котором говорится, что он "штопальщик старых пьес и плагиатор". Марстон фигурирует под именем Криспина. Онто и является "рифмоплетом", и его Джонсон тоже обвиняет в плагиате. Самого себя Джонсон вывел под маской древнеримского поэта Горация. Последний, для того чтобы излечить Криспина от недержания слов, дает ему пилюлю. Уже после пьесы Джонсона появился, наконец, ответ Деккера — комедия "Бичевание сатирика" (1601), в которой фигурируют те же Деметрий, Криспин и Гораций, но, конечно, изображены они иначе, чем у Джонсона. Здесь Деметрий и Криспин имеют полную возможность потешиться над Горацием — Джонсоном. Эта пьеса была поставлена детской труппой хористов собора Святого Павла, а также труппой лорда-камергера, к которой принадлежал Шекспир».

Позже, однако, Джонсон примирился и с Деккером, и с Марстоном и даже вместе с Деккером написал пьесу «Королевские игры» «The King's Entertainment», а с Марс-тоном и Дж. Уэпменом «Эй, на Восток» («Eastward Ho», 1605), в которой высмеивались шотландцы, появившиеся при дворе Якова I, после чего авторы пьесы были заключены в тюрьму.

На выход в свет античных трагедий Шекспира — «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра» — Бен Джонсон ответил своими пьесами — «Сеян» («Sejanus», 1603), в которой играли Бёрбедж и Шекспир, и «Заговор Катилины» («Catiline», 1611). Отношение Джонсона к пьесам античного цикла Шекспира было довольно критическим. Аникст пишет, что «если на сборищах писателей и актеров оказывался Бен Джонсон, он непременно нападал на эту пьесу. Он упрекал Шекспира за то, что тот поверхностно знал историю и был местами неточен в трагедии, которую все так хвалили».

Вообще, надо сказать, что отношения между Шекспиром и Джонсоном не были идиллическими. Часто то тот, то другой в своих пьесах цепляли друг друга, однако все это не влекло разрыва между Джонсоном и Шакспером. Может быть, именно оттого, что Джонсон хорошо знал истинного Шекспира и отнюдь не путал его со второстепенным актером Шакспером. Хотя были и нападки непосредственно на Шакспера. Ведь это ему принадлежал с таким трудом добытый герб с девизом «Не без права!», высмеянный в одной из своих пьес Джонсоном, включившим в список действующих лиц персонажа, имевшего герб с девизом «Не без горчицы!».

Вот что пишет Аникст: «Собиратель анекдотов Джозеф Спенс (начало XVIII века) сообщает: "Широко распространилось мнение, что Бен Джонсон и Шекспир враждовали друг с другом. Беттертон часто доказывал мне, что ничего подобного не было и что такое предположение было основано на существовании двух партий, которые при их жизни пытались соответственно возвысить одного и принизить характер другого". В этом сообщении интересно то, что споры между Шекспиром и Джонсоном привели к образованию двух литературно-театральных группировок».

И далее: «Бен Джонсон, как мы помним, не раз спорил с Шекспиром и корил его. И все же, вспоминая своего друга, Бен писал: "...я любил его как человека и чту его память не меньше других (я заодно с теми, кто преклоняется перед ним, как перед кумиром). Он был человеком честной, открытой и свободной натуры, обладал великолепной фантазией; отличался смелостью мысли и благородством ее выражения; поэтому он писал с такой легкостью, что по временам следовало останавливать его... Его недостатки искупались его достоинствами. В нем было гораздо больше достойного похвалы, чем того, что нуждалось в прощении..."»

Этому отзыву нельзя не верить. Он принадлежал человеку, который знал Шекспира и у которого были с ним свои писательские счеты. Бен мог не соглашаться с Шекспиром, даже смеяться над ним, но он любил его. Это и видно. Мы знаем: надо было быть особенным человеком, чтобы заслужить любовь Бена.

Однако вернемся к пьесам Джонсона. Он создал свои знаменитые комедии «Вольпоне, или Лис» («Volpone», 1606), «Алхимик» (1610) и «Варфоломеевская ярмарка» («Bartholomew Fair», 1614). Комедию «Вольпона» осенью 1606 года отдали на суд двух университетов — Оксфорда и Кембриджа. Вопреки обыкновению, комедия была принята восторженно и там, и там. «Факт редкий, — отмечает исследователь творчества Джонсона И. Аксенов. — То, что нравилось Оксфорду, встречало осуждение в Кембридже, и обратно. Оксфорд представлял правое крыло епископальной церкви, а Кембридж, центр либералов того времени, имел явно пуританские склонности. Если мы вспомним, что автор комедии имел наглость официально числиться в католиках, успех представления явится нам особенно примечательным».

После восшествия Якова на престол положение Джонсона стало укрепляться. Уже с 1605 г. он начинает писать комедии-маски для придворных увеселений: «Маска Совы» («The Masque of Owles»), «Маска красоты» («Masque of Beauty», 1608), «Маска тьмы» («Masque of Blacknesse»), и «Маска королевы» («Masque of Queens», 1609). В 1616 г. Джонсон получает статус придворного поэта и выпускает том своих стихов и пьес под названием «Труды». Сам во себе выход такого сборника был в то время событием неслыханным. Это был первый авторский сборник пьес, составленный к тому же самим драматургом.

Аникст пишет:

«Товарищи по профессии смеялись над претензией Джонсона войти в литературу вещами, которые считались низкопробной халтурой, предназначенной для удовольствия невежественной толпы, ходившей в театры.

Но Бен Джонсон был умным и дальновидным человеком. Он понимал, что пройдут десятилетия и века, но память о замечательных произведениях, созданных для народной сцены, не пропадет. Не хотел он, чтобы исчезла память о нем, кого все окружавшие считали великим поэтом, да и он сам, как мы помним, не случайно вывел себя в одной пьесе в обличье великого поэта древности Горация».

«Труды» Бена Джонсона, или, как его называют литературоведы, «Фолио 1616», открыли дорогу выпуску других сборников пьес, в том числе «Великому Фолио» Шекспира 1623 года. «В 1619 году Джонсон побывал в Оксфорде, где ему была присуждена почетная степень доктора наук. Одновременно король увеличил ему пенсию до ста марок и даровал почетное звание поэта-лауреата. Молодые драматурги и поэты окружают его почтением. Он становится видным теоретиком, вождем "школы"», — отмечает Смирнов.

В 1616 году Бен Джонсон и земляк Шакспера поэт и драматург Майкл Дрейтон посетили того в Стратфорде. Они вспоминали прошлое, пили вино, а через несколько дней после этого Шакспер заболел и умер.

Джонсон принял активное участие в увековечивании памяти Великого Барда. При его содействии было выпущено «Великое Фолио» 1623 года под названием «Мистера Уильяма Шекспира комедии, хроники и трагедии. Напечатано с точных и подлинных текстов», в котором впервые были собраны 36 пьес Шекспира.

Аникст отмечает:

«По обычаю того времени книгу открывали посвящения и стихи в честь автора... Наибольшее значение имеет напечатанная в томе поэма Бена Джонсона, озаглавленная "Памяти автора, любимого мною Уильяма Шекспира и о том, что он оставил нам". Поэма представляет исключительно большой интерес, ибо содержит оценку Шекспира, принадлежащую перу самого выдающегося из его современников, писателю с острым критическим умом и строгими критериями оценки. Если Мерес когда-то первым выразил признание, завоеванное Шекспиром у современников, то поэма Бена Джонсона дает оценку всей деятельности Шекспира. Она поражает не только своей верностью и объективностью, которую проявил Джонсон по отношению к поэту, являвшемуся его соперником перед лицом современников и грядущих поколений, но и пророческим предчувствием того места, которое Шекспир действительно занял в мировой культуре».

В книге был помещен портрет Шекспира работы гравера Мартина Дройсхута. Бен Джонсон приложил стихотворение, над объяснением которого трудились все последующие поколения шекспироведов и трудятся до сих пор. Вот оно:

К читателю

Здесь на гравюре видишь ты
Шекспира внешние черты.
Художник, сколько мог, старался,
С природою он состязался.
О, если б удалось ему
Черты, присущие уму,
На меди вырезать, как лик,
Он был бы истинно велик!
Но он не смог, и мой совет:
Смотрите книгу, не портрет.

О последних годах Бена Джонсона пишет А. Смирнов:

«Самые последние годы жизни Джонсона омрачены неудачами и невзгодами. Пожар в доме уничтожил ценную библиотеку и много автографических рукописей писателя. Одновременно его разбил паралич. Сотрудничество с архитектором Иниго Джонсом в писании масок для придворного театра сменяется острым соперничеством и враждою. Джонсон до самого конца жизни продолжает писать, но успех созданных им произведений падает, доходы уменьшаются, и друзья постепенно забывают его.

Великий драматург и даровитый поэт умер в нужде и почти полном одиночестве в 1637 году».

И завершим рассказ о Бене Джонсоне вновь цитатой из А. Смирнова:

«Драматургия Бена Джонсона прошла испытание времени. И сегодня его сатирические комедии, его исполненные высокой гуманистической мысли трагедии имеют все основания занять почетное место среди произведений классической мировой литературы».