История и современность

У Шекспира Клеопатра, жившая в I веке до н. э., играет на бильярде, изобретенном в XVI веке. Во времена Юлия Цезаря в Риме раздается бой часов, хотя впервые часы с боем были изобретены в XIV веке. В «Короле Лире», где действие происходит в древней Британии в один из первых веков нашей эры, Глостер читает в очках, изобретенных лишь в XIII веке. Жители Трои, Афин и древнего Рима у Шекспира носят средневековую одежду — кафтаны, шляпы, перчатки, фартуки ремесленников.

Вообще древность в изображении Шекспира похожа на позднее средневековье или попросту на эпоху Возрождения. Что же касается средних веков, то Шекспир, по-видимому, вообще не делал никакого различия между той эпохой и своей. Причина была не в незнании, а в особом складе мышления, присущем времени Шекспира.

В его эпоху развивается большой интерес к истории. Жадно изучаются сочинения древних историков, большой интерес вызывают летописи средневековья. Печатный станок делает доступными для широких кругов разнообразные исторические сочинения. Молчаливой предпосылкой всех книг о прошлом является понятие о неизменности человеческой природы. Во всяком случае, Шекспира и его современников в анналах прошлого привлекали те уроки, которые человечество могло извлечь для своей нынешней житейской практики. Поэтому при всей увлеченности изучением прошлого у Шекспира и его публики историзма в нашем понимании еще нет. В этом отношении люди Возрождения мало отличались от своих средневековых предшественников. Вспомним живопись и скульптуру Возрождения. Художники одевали людей всех предшествующих эпох в современные костюмы. Религиозная живопись Возрождения делала библейских и евангельских героев, так же как и персонажей античных мифов, современниками. Искусство не знало историзма и эффекта дистанции между нынешним и давно ушедшим временем. Сведения о быте, одежде, времени изобретения предметов обихода, разных орудий, в том числе средств войны, не были широко известны. Правда, в виде исключения, вдруг появлялись произведения, в которых отдельные детали соответствовали историческим данным, но это случалось крайне редко. Изображения Юлия Цезаря, Антония, Клеопатры и других античных героев, которые мог видеть Шекспир, лишены черт их времени. То же самое относится к гравюрам, помещенным в издании хроник Холиншеда.

Читая Шекспира, следует иметь в виду, что его анахронизмы объясняются отнюдь не ограниченностью образования, а другим характером исторических знаний его времени. В этом отношении он был не большим невеждой, чем Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Рубенс и даже Рембрандт. Всем им прошлое мыслилось как подобие современности. Хотя понятие о времени уже получило в эпоху Шекспира значительное развитие, однако оно еще не расчленялось, как в последующие эпохи. Прошлое и настоящее сближались. Сочетание разных времен в одном произведении имело основой древнюю моральную традицию. Идея эволюции человеческого сознания еще не возникла. Религиозное учение утверждало, что человек вышел готовым из рук творца. Природа его, следовательно, считалась неизменной как в языческих религиях, так и в христианстве. Отсюда уверенность мыслителей Возрождения в том, что люди всегда были одинаковы, а следовательно, нравы и внешний быт тоже были сходны. История читалась Шекспиром и его современниками как летопись человеческих судеб, в которых проявлялись вечные законы жизни.

Правда, у гуманистов возникло первое, очень широкое, деление истории на эпохи. Они считали средние века темным, мрачным временем варварства, когда господствовали невежество и ложное знание. Но такое деление времени на светлое и мрачное не было связано с представлениями о различиях общественного быта и тем более психологии. У Шекспира мы также встречаемся с различением хороших периодов от дурных. Но смысл его заключается в том, что в разные отрезки времени получают перевес положительные или отрицательные начала жизни. Если из-за дурных людей Время вывихнуло суставы, то их можно вправить на место.

Путаница в географии имеет в общем сходные основания. Все, что за пределами Англии, для Шекспира и его современников — дальние страны; в поэзии точное расположение их не играет роли. Близость или дальность определяется известностью или новизной названия. Страны со знакомыми названиями — близки, с незнакомыми — далеки.

Эта сторона творчества Шекспира прекрасно объяснена Гёте: «Повсюду у него мы видим Англию, омытую морями, затянутую облаками и туманом, несущую свою деятельность во все концы света. Поэт живет в достойное и примечательное время и с большим юмором изображает все, что оно порождало и во что подчас вырождалось. И, быть может, Шекспир на нас бы не действовал так сильно, не поставь он себя на один уровень с жизнью своей эпохи. Никто не относился к материальному костюму с большим пренебрежением, чем он; но ему была отлично знакома внутренняя одежда человека, а перед нею — все равны. Говорят, что он превосходно изображал римлян, я этого не нахожу — все они чистокровные англичане, но, конечно, они люди, люди до мозга костей, а таким под стать и римская тога. Если перенестись на эту точку зрения, то его анахронизмы покажутся достойными всяческих похвал; ибо, пожалуй, как раз погрешности против внешнего костюма и делают его произведения столь жизненными»¹.

Примечания

1. Гёте. Собрание сочинений, т. X, стр. 584.